— Нетта, я…

— Я слышала ваш разговор, — призналась девочка, а ткань в ее руках затрещала. — Какая-то тетя вернулась. А мама… мама нет. Может… ты бы могла ее нарисовать?

В глазах ребенка заблестели слезы.

— Я так соскучилась.

Она всхлипнула и с остервенением принялась тереть глаза рукой, отпустив наконец бедное платье.

Мне нужно было что-то сказать. Быстро. Ответить. Как можно быстрее.

Но… в голову лезли только слова, сказанные Волдером. Маги живут на том острове пять лет. Их хватает максимум на пять лет. Однако его сестра… она выдержала целых десять. Может, и Ильза жива? Может, есть шанс вернуть детям маму? Все же пять лет с момента ее пропажи не прошло!

Если не через портрет, так через переворот, который собирается совершить лорд Митчел. Или… это только повлечет…

— Нетта…

— Пожалуйста, — просипела девочка. — Попробуй ее вернуть.

Как сказать ребенку, что его мама, скорее всего, мертва? Как это сделать так, чтобы не сделать хуже? Разве существуют такие слова?

— Она умерла, да? — тихо спросила малышка, всхлипнув.

— Я не знаю, — честно ответила я, коснувшись ее руки. — Я правда не знаю.

— Я знаю, — всхлипнула она. — Я… ее гримуар. Он мой.

Смысл ее слов дошел до меня с запозданием.

То есть, если бы Ильза была жива, Нетта бы не смогла воспользоваться магией той волшебной книги? Не смогла бы призвать меня в этот мир?

Значит… их мать действительно погибла. Нет никакого шанса найти ее на том проклятом острове и спасти.

Я закусила губу, стараясь прожевать это осознание.

— Но попробуй ее нарисовать, — дрожащим голоском попросила она. — Вдруг у тебя получится. Яра…

— Прости меня, милая, — я привлекла к себе Нетту, которая то и дело всхлипывала. Погладила ее по голове и прошептала: — Этого я не смогу. Мне очень-очень жаль.

— Но ты ведь маг…

— Даже магия не всемогуща, — произнесла я то, в чем почему-то была уверена. — У всего есть своя цена, моя дорогая. У каждого заклинания. У каждой магии.

И магия воскрешения, если и существует в этом мире, потребует такую плату, которая будет мне не по плечу.

— Я так скучаю, — повторила она, уткнувшись носом мне в плечо.

— Я знаю, — раскачивая ребенка, будто убаюкивая, отозвалась я. — Знаю, Нетта. Но… твоя мама сейчас в лучшем мире.

— В каком? — замерев, поинтересовалась девочка.

Я прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнее. Все же почитатели Новой веры не говорили ни про какую загробную жизнь или перерождение. Эта вера основывалась только на том, что я бы назвала кармой. И если эта карма плюсовая, то умерший уйдет спокойно и навсегда покинет землю. А злодеям уготована участь вечность блуждать в виде призраков, которые никак не смогут влиять на физические объекты.

Странная вера, на мой взгляд. Но кто я такая, чтобы судить?

— Там, откуда я родом, — тихо произнесла я, отдалившись и посмотрев на девочку, — верят, что те, кто нас покинул, находят умиротворение и покой. И при этом они всегда смотрят за теми, кто был им дорог в жизни. Оберегают. С самого неба!

— То есть мамочка смотрит на меня? — удивился ребенок, задрав глаза к потолку.

Я закусила губу, чувствуя, как совершаю сейчас одну ошибку за другой.

— Очень может быть, — я стерла слезы с ее щек, убрала выбившиеся из косички пряди.