Джейк дал ему несколько секунд — опомниться и прийти в чувство прежде, чем дело дойдет до вызова охраны. Сработало. Парень вдруг остановился, свирепо оглядел присутствующих и заткнулся. После чего, громко топая, ушел в сторону туалетов. Что бы он там себе ни думал, уходил он побежденным. Но, возможно, позже он снова сумеет уловить виток предсказуемости в работе крупье и попытается отыграться.

Джейк пристально следил за передвижениями Белого Костюма по залу, но терял его из виду всякий раз, когда на глаза попадался Дэйви Грин. Тот больше не стоял у барной стойки, а бродил теперь среди столов и производил столько шума, что Джейк слышал его голос повсюду до самого утра. Грин нашел подходящее место для своих немногочисленных фишек и развлекал собравшихся похабными шуточками с манчестерским жаргоном. Джейк никогда еще не видел, чтобы кто-нибудь так мучительно раздумывал над тем, на какой номер поставить двадцать несчастных фунтов. Маленький, с желтым от беспрестанного курения лицом и слезящимися глазками, Грин играл свою комедийную роль до конца, не умолкая ни на секунду. Джейк слышал, как он говорит девушке-крупье у стола с низкими ставками:

— Что, думаешь, мне трындец, да?

Он даже пел: сначала вспомнил что-то из ранней Кайли, а потом вдруг затянул «You Spin Me Right Round» группы «Дэд op Элайв».

Рядом с Грином стояла женщина в джемпере с блестками, с накладными плечами и мощными серьгами в ушах. Он оглядел ее с головы до ног, подмигнул и сказал:

— Ну как, милочка, прет везуха? А то лично я сегодня — ну просто счастливчик!

Джейк продолжал делать свое дело, но был не настолько увлечен, чтобы не заметить ухода Грина. Было около трех часов ночи, и по дороге к выходу полицейский заплетающимся языком рассказывал собравшимся о том, что у них в городе играют только в пасьянс. После его ухода в казино еще оставались посетители, но уже совсем немного. Постепенно зал пустел, только несколько безумцев с маниакальным упорством гонялись за собственным отчаянием.

Джейк был и сам не рад, что так хорошо справляется со своей работой. Он умел управлять удачей — знал, как поставить ее на задние лапки и заставить служить. Ему достаточно было зевнуть, чтобы на другом конце зала покатились шарики или кости. Возможно, это был его крест. Всюду, где бы он ни появлялся, ему приходилось продираться сквозь хаос, разрывающий на части жизни окружавших его людей, разящий наповал одной левой. Хаос оставлял Джейка в одиночестве в его маленькой черной дыре, где не было ничего, кроме глубокой депрессии. Его по уши засосало в эту дыру уже тогда — в ночь, когда он уезжал из Манчестера. Депрессия не отпускала его с тех пор долгие годы, она пережила даже наркотики, алкоголь и все сигареты, с которыми он в конце концов завязал. Недавно он начал подумывать об антидепрессантах, но никак не мог дойти до врача, чтобы получить рецепт: по ночам он работал, а потом почти целый день спал. Зато он точно знал, что все его знакомые мечтают (очень смешно!) быть похожими на него. К нему подлетел бармен:

— Быстро, туалеты.

Джейк побежал, еще даже не зная, в чем дело. Наверняка что-нибудь из ряда вон. Первой на глаза попалась щетка, она лежала на ковре в полуметре от двери мужского туалета. Еще несколько шагов — и Джейк увидел работника туалета: он лежал с залитым кровью Лицом на мраморном полу.

— Что случилось?

— Тот парень, придурок в белом костюме.

Джейк опустился на колено и отыскал на мягкой шее старика пульсирующую вену. От прикосновения на кончиках пальцев осталась кровь со сладковатым мускусным запахом одеколона. Бутыль была разбита вдребезги, уцелел только колпачок с разбрызгивателем: серебристый носик и хвост из пластиковой трубки делали его похожим на инопланетное насекомое, ползущее по выложенному плиткой полу.