Джейк снова начал хихикать. Ребекка обняла его одной рукой и устроилась поудобнее, а он только улыбнулся в ответ.

— Чего ты? — снова спросила она.

Он опять помотал головой: ерунда, и говорить не о чем. Джейк глубоко втянул воздух: волосы Ребекки пахли так знакомо. «Элнетт» сверхсильной фиксации — точно такой же, как у него. Челка у Ребекки была разделена на отдельные пряди, они обрамляли ее лицо как охранное ограждение. Правда, в задачи этого ограждения не входило быть совсем уж неприступным.

— Это кто? — Джейк показал еще на одного мальчика, чье лицо выглядело знакомым, но, как парня зовут, — хоть убей, забыл.

— Дэвид? Он учится у нас в шестом классе. — Под «нами» Ребекка подразумевала себя и Дебс.

Мальчик присел на корточки рядом с Шоном и тоже рылся в пластинках, но только явно не в той коробке. Сейчас у него в руке была пластинка «Хьюмен Лиг», а на лице — выражение крутого меломана. Шон не обратил на это никакого внимания и достал из ящика пластинку с диско. Когда она заиграла, Джейк узнал песню «Imagination» группы «Эрт, Уинд энд Файр». Дэвид прислонил свою «Хьюмен Лиг» к стойке с проигрывателем, как будто бы тут было принято всем по очереди выбирать, что хочешь послушать. Мальчики жили в небольшой двухэтажной квартире на третьем этаже, на самом верхнем уровне Кресчента Роберта Адамса. Дом выходил фронтоном на прерывистый круг, образованный четырьмя кресчентами, а сразу за ним начинался район Мосс-Сайд. Задние окна квартиры смотрели на кинотеатр «Аабен», а дальше, немного в стороне, виднелся Корабельный канал. Джейк думал, что такие вот двухэтажные квартиры нужны для того, чтобы воссоздать в условиях яркой современной утопии многоквартирных башен шик старого муниципального дома. Наверху было три спальни: его, Джонни и Шона. Фея въехал последним, поэтому спал внизу в импровизированном шалаше в дальнем углу гостиной. Гости, которых никто из ребят не приглашал к себе в постель, ночевали на диване. Очевидно, там проведет сегодняшнюю ночь и Кевин Доннелли, если Фея не проявит к нему интереса.

Джейк еще раз обвел взглядом комнату и только сейчас заметил, что Феи и Доннелли нет. Если они устроились на его кровати, он прикончит обоих.

Джейк уже почти поднялся с дивана, но тут к нему, пританцовывая, подошел Джонни с бутылочкой «поп-перс»¹ в руке.

— Хочешь?

Еще бы! Джейк взял флакон, снял плохо прикрученную крышку и закрыл горлышко большим пальцем. Вдохнул через правую ноздрю, быстро глотнул комнатного воздуха, вдохнул через левую ноздрю и, не оборачиваясь, передал бутылочку Ребекке. Удивительное дело: когда заправляешься «попперс», чувствуешь себя тикающей бомбой замедленного действия. Джонни стоял перед Джейком и внимательно смотрел, как тот считает секунды. Вот, началось: мускулы в основании шеи завибрировали и начали растягиваться, как будто бы лицо потянули в разные стороны силы, равные силе притяжения земли. Мышцы плющило все больше, за ними растягивался рот, пока наконец губы не раздвинулись так, что это были уже и не губы, а звериный оскал. Нечеловеческое кудахтанье, вырвавшееся из горла Джейка, вызвало новую череду спазмов. Его щеки складывались гармошкой, как занавески, и снова растягивались до ушей, а взгляд дрожащих и трепещущих глаз остановился где-то высоко над головой. Взгляды всех остальных были обращены к Джейку.

Одной рукой он крепко сжимал колено Ребекки, другой схватился за диванную подушку. Он представлял себе, как сейчас выглядит: Его Преосвященство Папа Римский кисти Фрэнсиса Бэкона.