— Так это вы их на это подсадили? — Джонни толкнул рукой коробку с кассетами.

Холлидей расхохотался.

— Господи, конечно нет! Эти молодцы уже много лет так развлекались. Когда я сюда только приехал, целый месяц прислушивался, чего это они там ночами шаркают по коридорам, стараясь не наткнуться друг на друга. Как только полночь, так все и начинается. Свистнут мальчику, который им приглянулся, и ведут его к себе в комнату. А потом, часов в шесть, у всех звенят будильники и ходьба по коридорам повторяется, только в обратном направлении.

— Вы вывели их на чистую воду?

Холлидей снова рассмеялся.

— Пожалуй. Ну то есть, вообще-то я пошел на эту должность, потому что того просила моя чувствительная натура, хотя я никогда никому в этом не признавался, даже самому себе. Только осознав, что я не одинок в своих пристрастиях, я смог возложить на себя подобные полномочия и принять всю связанную с этим ответственность. — Он снова помахал в воздухе бутылкой с виски. — Еще?

Джейк и Джонни отказались. Холлидей пожал плечами.

— Мне кажется, — продолжил он, — в последнее время нам удалось достичь удивительной свободы. У каждого из нас есть свои любимчики — то, что, наверное, можно назвать «постоянными отношениями», но это вовсе не означает, что мы закрыты для других мальчиков. Мы рады принять любого. Все мы — и мальчики, и мужчины — готовы делиться. Но это вам, вероятно, уже известно? — Он постучал по корешку одной из кассет. — Вы ведь, наверное, видели кое-что из наших вечеринок.

Холлидей поставил пустую чашку на стол. Потер руки и спросил:

— Итак, сколько я вам должен?

— Сто шестьдесят.

— Отлично. Вам придется сходить со мной. С собой у меня таких денег нет, а оставить вас здесь одних я не могу, вы же понимаете.

— Из-за того, что мы можем увидеть?

Холлидей снова рассмеялся.

— Господи, нет же! Потому что это — закрытое исправительное заведение. У правительства все же есть кое-какие правила.

Мальчики вышли за ним из кухни и вернулись обратно к парадной лестнице. Комната Холлидея была на втором этаже, налево по коридору. Всю дорогу он продолжал говорить. Не сказать, чтобы голос его был мягким, но и никакого напряжения в нем тоже не чувствовалось.

— С самых первых дней своей работы здесь я культивирую у воспитанников и наставников ощущение того, что нас объединяет нечто необыкновенное. И пока все мы понимаем, что, объединяясь, оказываемся взаимно опутаны и повязаны, можно спать спокойно. Такие вот вечеринки и видеозаписи помогают обеспечить безопасность.

В руке у него снова появилась связка ключей, на двери висел новенький серебристый замок какой-то сложной системы. Комната была небольшой, но достаточно просторной, чтобы в ней уместилась книжная полка, письменный стол и две кровати. Сам Холлидей спал на той, что побольше — настолько широкой, что вдоль ее переднего торца встала металлическая койка.

Койка была застелена несколькими серыми одеялами. Мальчик, лежащий под ними, не пошевелился и не открыл глаза. Возможно, он спал. Джонни только мельком глянул в его сторону — как будто хотел проверить, не занял ли кто место Кевина Доннелли. Все выглядело точь-в-точь, как тот рассказывал — и приглядываться нечего. Джонни подошел к окну в дальнем конце комнаты и уставился на что-то в саду. Джейк последовал его примеру.

Внизу были теннисные корты, а напротив — одноэтажное здание раздевалки в глубине сада. Раздевалку собрали из заводских заготовок и тупо выкрасили в белый цвет, который бросался в глаза даже в темноте.

Холлидей незаметно подошел к ним сзади.