— Надо действовать быстрее, чем они, — заключил Кан, — поскольку их в десять раз больше.

Толстенький бородатый человечек в цилиндре встретил их на набережной.

— Господа, — представил его Кан, — это Стенфорд Марэ.

Фрейд и Юнг поздоровались с новым знакомым.

— Господин Марэ — один из создателей аттракционов «Дримленда». Он проведет нас по паркам.

— Это настоящие лабиринты, — уточнил Марэ.

— Причем полные народа! — добавил Юнг, рассматривая обтекавшую их толпу.

— На одной аллее «Дримленда» иногда насчитывается более тридцати тысяч посетителей, — с гордостью сообщил Марэ. — Еще надо прибавить служащих — двадцать тысяч на все парки…

— Это настоящий успех, — подчеркнул Юнг.

— Мой отец приехал из Венгрии, — продолжил Марэ. — Он говорил, что лишь скрипка может помочь мне в Америке. Он и не подозревал о том, что здесь, чтобы развлечь публику, нужны гораздо более эффектные вещи.

— А где показывают аттракцион с пожаром? — спросил Фрейд, не желая терять времени.

— В «Дримленде», в самом новом и большом парке. Но это представление дают ближе к вечеру.

— А какое самое интересное зрелище сейчас? Там и надо искать Юдифь.

— Следуйте за господином Марэ, — посоветовал Кан. — Я останусь здесь и буду следить за входом.

Отойдя от окошечек кассы, Фрейд и Юнг увидели странное здание ярко-желтого цвета, округлая форма которого напоминала яйцо.

— Что это такое? — спросил Юнг.

— Это больница парка, — ответил Марэ. — Знаменитый инкубатор доктора Кортни для недоношенных детей. Это самый сложный из всех существующих аппаратов такого типа. Посетителей пускают внутрь. Может быть, ваша подруга там?

Фрейд покачал головой. Юдифь и близко не подойдет к месту, где находятся новорожденные. Грейс призналась ему, что сохранила тяжелые воспоминания о детстве и не хочет заводить детей.

— Продолжим прогулку, — предложил он.

Они принялись прокладывать себе дорогу сквозь толпу под непрерывный шум: крики, взрывы, свист и выстрелы. Фотограф громко приглашал посетителей позировать перед его аппаратом. Проповедник, грозя кулаком, заклинал публику не поддаваться плотским искушениям.

Едва войдя в парк, Фрейд ощутил самые разные запахи — жареных сосисок, воздушной кукурузы, пива, табака, пачулей. Он всегда обладал тонким обонянием. Из всех пяти чувств оно было самым важным для памяти, а следовательно, и для бессознательного, и для сексуальности. Фрейд считал, что недостаточно чуткое, по сравнению с приматами, обоняние стало причиной великого человеческого невроза, что сказалось на сексуальных отношениях.

Плывущие по парку агрессивные ароматы призывали к близости. Они давали Юдифь то, чего она искала: ощущение бегства, забвения своей личности, наслаждение от того, что ее запах растворяется в запахах, исходящих от других людей.

У окруженного зеваками здания, напоминавшего греческий храм, Марэ замедлил шаг.

— Это новый хит, — заявил он. — Внутри можно увидеть спектакль с механическими эффектами, воспроизводящий извержение вулкана Везувий…

— Только и всего? — Юнг пожал плечами.

— …а также гибель Помпеи и ее обитателей под потоками лавы и пеплом… Да, конкуренция между парками вынуждает нас изощряться.

Юнг заметил, что Фрейд остановился у входа в следующий аттракцион. Это была огромная скульптура из папье-маше в виде двух бедер и женского полового органа, который и представлял собой вход внутрь…

— Мы словно за тысячу лье от пуританской Америки! — Юнг был поражен.