— Он был недостаточно хорош для тебя? — спросила Деминг, кружась. — Тогда зачем ты его ведешь?

— Я ничего подобного не делала, — прошипела Ара. — Это он меня подобрал. И объясните мне, как это вообще вас касается?

— Это мое дело.

— Почему? Кто он для тебя вообще такой?

Деминг наклонилась так, что она могла видеть ее из слоновой кости зубы, и ее идеальную кожу. — Он суженый моей погибшей сестры.

Близнецы, которые поженились. Сэм и Тед Леннокс. Дэминг и Дэхуа Чэн. Ара вспомнила эту историю. Но она так и не поняла, что Сэм и Деминг были выжившими близнецами, что каждый из них понес две большие потери.

— Прости меня. — Ара почувствовала, что силы покидают ее. — Я этого не знала.

— А следовало бы, — сказала Деминг. — Ты не знаешь, каково это — потерять кого-то.

— Наверное, нет, — с горечью подумала Ара.

Война забрала только моих родителей, друзей и всех, кого я когда-либо любиал.

Вернувшись вечером домой, она решила не мыть посуду после ужина, который они с Сэмом разделили накануне вечером. Она устала от работы и чувствовала себя подавленной из-за неловкости, которая прокралась в ее прежде здоровые отношения с Шефом. На следующий день она не могла сделать усилие, либо, и скорее мусора переполнены и комки пыли напоминали серый гриб, как темноты она боялась, что росло вокруг ее сердца.

Сэм был прав? Неужели в этой жизни нет ничего, кроме секса и крови? Не то чтобы у нее сейчас было что-то подобное.

Сэм остался другом, как и обещал, хотя Деминг ненавидела ее и настроила против нее всю команду. Через неделю или две Ара почувствовала себя лучше и поклялась, что в один прекрасный день уберется в своей квартире.

Глава 25. Волк в пустыне

ЧЕРТОВА ПЫЛЬНАЯ ДЫРА. Хочешь увидеть сахару? Это прямо в центре этого проклятого города. Эдон покачал головой. В августе в мире не так уж много мест, где приятно провести время, и Марокко точно не из их числа. Знаменитый рынок Марракеша, по слухам, был полон сокровищ Древнего мира, за исключением того, что все было покрыто тем же красно-коричневым слоем мелкой грязи.

Эдон провел рукой по куче искусно скрученных ковров на базарном столе рядом с ним. От прикосновения его руки поднялось облако пыли. — Хочешь плед? Вот один. Коричневый, как и все остальные.

Он кивнул продавцу ковров и оттолкнул его одной рукой, когда тот оказался перед лицом Эдона, чтобы выругаться на певучем арабском.

Человек, идущий рядом с Эдоном, рассмеялся. — Мне не нужен ковер, придурок. — Родригес был в костюме, настоящий офицер, прямо с самолета из Штатов. Эдон не знал, что он здесь делает, но ему это не нравилось. За исключением его собственного вида, не имело значения, на какого мудака он работал, от какого мудака получал приказы. Все они были одинаковы. Не в его вкусе.

Небесные создания, а он — волк, выросший в аду.

Эдон ухмыльнулся, потому что именно так и поступают со змеями. — Видишь кальян? Можешь взять коричневый. Коричневый, коричневый, или коричневый. Он указал на ближайшее стойло, где на столе громоздились замысловатые медные статуэтки, корзины с трубками, ряды кальянов и фонарей.

Он поднял фонарь и подул на него. Пыль полетела в лицо Родригесу, и он начал кашлять.

— Христос, Маррок.

— Подожди, у меня есть кое-что от кашля. — Эдон схватил апельсин с ближайшего лотка. — Хочешь апельсин? У меня есть для тебя. Только он коричневый. Серьезно. Этот оранжевый, блядь, коричневый.

— И смысл?

— Оранжевый-это цвет. Апельсины должны быть оранжевыми, брат.