|
— Она очень слаба, и мы не хотим подвергать ее возможности дополнительной инфекции. — Не о чем и говорить. Мы спустились на десятый этаж, и Хьюз провел меня в раздевалку. Когда на нас одевали зеленые хирургические костюмы и маски, он сказал, что я должен буду немедленно выйти, если состояние Карен Тэнди хоть чуточку ухудшится. — Позволяю вам ее увидеть лишь потому, что у вас есть теория, мистер Эрскин, а каждый, у кого есть теория, может помочь нам. Однако, предупреждаю, что все это неофициально, и я предпочел бы не давать объяснений, что вы здесь делаете. — Ясно, — ответил я и направился за ним по коридору. Карен Тэнди была помещена в большую угловую комнату. Через окна в двух стенах были видны снег и ночь. Сами стены были цвета бледной больничной зелени. В комнате не было ни цветов, ни украшений, исключая маленькую олеографию, изображающую осенний день в Нью-Хэмпшире. Ложе Карен Тэнди обставили хирургическими приборами, к правому ее плечу была присоединена капельница. Она лежала с закрытыми подкрашенными глазами, изможденная и бледная, как ее подушка. С трудом я узнал в ней ту самую девушку, которая прошлым вечером пришла ко мне. Но наиболее шокирующим была ее опухоль. Она набрякла и разрослась вокруг шеи, бледная, огромная, покрытая сеткой жил. Она была, наверное, раза в два больше, чем вчера, и почти касалась плеча. Я посмотрел на Хьюза, а он только повертел головой. Я пододвинул кресло к ложу и положил руку на ее плечо. Оно было очень холодным. Она задрожала и открыла глаза. — Карен, — сказал я. — Это я, Гарри Эрскин. Я склонился к ней. — Привет, — прошептала она. — Привет, Гарри Эрскин. Я склонился к ней. — Карен, — сказал я, — я нашел этот корабль. Я пошел в библиотеку, покопался в ней немного и нашел его. Она посмотрела на меня. — Нашел? — Это голландский корабль, Карен. Построен около 1650 года. — Голландский, — переспросила она. — Не знаю, что это может значить. — Ты уверена, Карен? Разве тебе никогда не встречался этот корабль? Она попыталась покачать головой, но ей помешала набрякшая опухоль, вырастающая из шеи, как мерзкий трупно-бледный фрукт. Хьюз положил руку мне на плечо. — Не считаю, что этот разговор принес какие-то результаты, мистер Эрскин. Наверное, нам лучше уйти. Я крепче сжал руку девушки. — Карен, — спросил я, — а, может, де буут? Что ты скажешь на фразу «де буут»? — Де… что? — прошептала она. — Де буут, Карен, де буут. Она закрыла глаза, и я подумал, что она снова заснула, но она неожиданно задрожала и двинулась на ложе. Набрякшая белая опухоль заволновалась, как-будто внутри ее сидела что-то живое. — Иисусе… — заговорил Хьюз. — Мистер Эрскин, будет лучше… — Ааааххх, — застонала Карен. — Ааааххх! Она сжала пальцы на краю одеяла и попыталась откинуть голову назад. Опухоль пошевелилась снова, как будто хватала ее за затылок и сжимала. — ААААААААХХХХХХХ! — уже кричала она. — ДЕ БУУУТ! Она завращала глазами, которые на одну неуловимую секунду выглядели глазами кого-то другого — кровавые, дикие, далекие. Но Хьюз уже трезвонил санитаркам и готовил шприц с успокаивающим. Я должен был выйти из комнаты в коридор. Я встал там, слыша, как она кричит и бьется на ложе. Я чувствовал себя одиноким и беспомощным, так, как никогда за всю свою жизнь. Глава 3. Через тени Через несколько минут Хьюз вышел в коридор и с выражением отрешенности стянул маску и перчатки. |
