- На тебя, Алиша, вся надежда. Наш договор - пустой звук, никакой законной силы не имеет. Пошлет нас Анька подальше - вот и весь дележ. Я у юриста узнавала.

- Могла бы и меня спросить. Я б не хуже растолковала. Ладно, Светка, что мы в самом деле по курилкам треплемся, будто сами чужие деньги зажилить хотим. Едем к Аньке. Нечего больше тянуть. Скорбь скорбью, а денежки за "волгу" сами по себе.

- Может, подождем, Алиша? Она ведь и так через два дня на работу выйдет... - неуверенно промямлила пухлая коротышка.

Алия Этибаровна уничтожающе рассмеялась:

- Ты бы на себя посмотрела! У тебя на лице написано: "двести тысяч, мои двести тысяч!" - и больше ничегошеньки. Так что давай не будем. Деньги я у нее добуду, - подмигнула, расплылась в улыбке. - Только бесплатно я крутиться не стану. Кончились эти времена. Придется чуть-чуть увеличить мою долю - за труды. И я, кажется, уже знаю, за чей счет.

- За мой?

- Чуть-чуть, чисто символически. Остальные все согласны. Билет возьму у вас на глазах, не бойсь. А вот насчет Анькиной доли придется подумать. Надуть она таки вас пыталась, так что следует ее наказать. Если все хорошо пройдет, с тебя и копейки не возьму. Может, еще и поделюсь. Ты меня знаешь.

Именно поэтому и вздохнула Светлана Ильинична, подумав, что выигрышному билету безопасней было бы оставаться у Анны Карповны, чем в смуглых, сильных, с кровавым лаком на ухоженных ногтях ручках Алии Этибаровны. Оттуда вырвать деньги будет потруднее, а уж большие - и подавно. Но отступать было поздно. Энергия Алии Этибаровны сметала все преграды на пути к добыче, и, понадеявшись на то, что в присутствии подруг удастся контролировать события, Светлана Ильинична отдалась на волю течения.

И события не замедлили последовать. Через час квартира Анны Карповны являла собой полотно, которое можно было бы назвать "После обыска". А так как милиция к операции не привлекалась, то ее сотрудницы, не чуждые известной терминологии, поправили бы: "После разгона".

Выпотрошенные ящики и шкафы, на пол вывален всякого рода домашний скарб, выглядящий в кучах особенно неприкаянно. И вокруг всего этого, потирая с угрозой руки, похаживала мечущая громы и молнии Алия Этибаровна. Казалось, она не собирается ограничиться одними словами. И хотя Светлане Ильиничне робеть было ровно не с чего, но и она ежилась, словно хотела стать меньше, уйти в кресло под гневным взглядом Алии Этибаровны. Анна Карповна и ее дочь-первоклассница казались перепуганными насмерть. Что можно скрыть от женщины, которая годами оттачивала бдительность на общественном поприще, вытряхивая из сослуживцев членские взносы и прочие поборы? Сейчас же она сражалась за свое.

- Ты кого, Анька, за нос водить вздумала? Что, хоронить понравилось? Так за этим дело не станет. - Ненавидящий взгляд остановился на девочке. Внезапно Алия Этибаровна обернулась: - А ты, Светлана, что молчишь? Тут и о твоем кровном речь. Не будь меня, так вы, ослицы, глядишь, поверили бы ей. Ты, Анька, со мной эти шутки брось. Смотри-ка - на покойника все валит. Видно, не случайно я его сегодня вспомнила. С такой змеи станется. Где это видано: здоровый мужик сгорел в считанные дни. Думаешь, я про любовницу его не знала? Да не хуже тебя, кто ее, эту Зинку, не знал, в Баланцево же живем! Юрка твой вообще поведенный был по этой части недаром его застукали возле женской душевой. Здорово тебя, видно, припекло!

- Ребенка бы постыдилась! Или не жалко? - горько сказала Анна Карповна. Больше ничего добавить она не успела. Алия взревела, как пожарная сирена:

- Это ты ее пожалей! До соплюхи твоей очередь еще дойдет. Как с Юркиным сыном вышло - был, да вдруг взял и исчез. Пропал, понимаешь. Ох, падлы - один был шанс из нищеты выбиться - и тот отдай? На моем горбу в рай въехать хочешь? Как бы и в самом деле тебе туда не отправиться.