Валбицын посмотрел на гауптштурмфюрера, и что-то, наподобие жалости, шевельнулось в нем. Все же плохо, что самолет берет лишь двоих. Вон как старается Кранке. Чемодан чуть ли не отрывает ему руку — собрал самое ценное, кажется, в чемодане есть два или три полотна довольно известных художников. Оберштурмфюрер Телле не без зависти рассказывал когда-то, что Кранке ограбил во Львове какого-то богатого еврея...

Подумав о картинах, Валбицын решил, что чемодан вряд ли следует оставлять: американцы — деловые люди и смогут заплатить за это барахло неплохие деньги. В конце концов, можно поделиться с Крауссом... Теперь уже согбенная фигура гауптштурмфюрера не пробуждала в нем каких-либо теплых эмоций.

Аллея повернула к воротам, кусты вплотную подступили к ней. Валбицын достал нож. Шагнул в сторону, примеряясь к спине Кранке, нажал на кнопку, ощутив короткий рывок лезвия, поймал напряженный взгляд обернувшегося Краусса и ударил гауптштурмфюрера сильно и точно, как когда-то на тренировках в юнкерском училище.

13

Жеребец бил крепким копытом в деревянную перегородку стойла и раздраженно фыркал. Миша спустился с сеновала и дал ему пить, затем вывел на двор и пустил его побегать в загоне.

Вороной стал дыбом и заржал, радуясь свободе. В конюшне откликнулась кобыла. Миша оглянулся и увидел в дверях Карла. Старик погрозил ему кулаком, указал на жеребца, а потом выразительно обвел рукой вокруг шеи, показывая, что угрожает юноше. Однако Миша лишь захохотал в ответ. Карл с поднятыми кулаками бросился на него, но Миша взял его за грудки и сильно тряхнул. Карл испуганно вытаращил глаза и пробормотал:

— Графский конь, самого Генриха фон Шенка, знаешь, что тебе будет?

— А мы теперь вашего фон Шенка туда же отправим. — Миша повторил жест Карла, не без удовольствия наблюдая, как попятился конюх.

— Точно с ума сошел... — прошамкал конюх, однако, видно вспомнив свое неоспоримое превосходство над ничтожным восточным рабочим, заорал гневно: — Поставь, говорю, коня в стойло!

Миша заложил два пальца в рот, свистнул по-разбойничьи, и жеребец, всполошившись, стал дыбом. Карл поспешно отступил, а юноша насмешливо бросил ему:

— Иди, дед, домой спать! — Хотел добавить что-то, но вдруг увидел над Штокдорфом самолет: он развернулся над селом, накренившись на крыло, летел низко и медленно прямо на конюшню. И снова Миша заметил красные звезды на крыльях и даже пилота в кожаном шлеме, кажется, вроде бы поймал его внимательный взгляд и, переполненный радостью, подбросил кепку и закричал:

— Наши!

Самолет снова лег на крыло и круто повернул. Миша решил, что он сядет рядом на лугу, но рев мотора отдалялся в сторону охотничьего дома, и Миша увидел, как самолет клюнул носом и стал снижаться.

«Уже пошел на посадку», — сообразил он.

Но ведь самолет с красными звездами сел на поле, примыкающем к охотничьему дому, а там вчера вечером остался Бобренок с товарищами. Выходит, это майор вызвал самолет. Вчера ему на помощь примчался танк с автоматчиками, а сегодня — самолет. Это вовсе не удивило Мишу — он сразу разглядел в майоре большое начальство. Юноша подумал немного и бросился к конюшне. Взял седло и уздечку, перескочил через жерди загона, но жеребец разыгрался и не шел к нему.