Трое ребят Банды уже переоделись в форму аэродромных рабочих — на них возлагалась ответственная задача подогнать самоходные трапы к дверям самолета, а затем присоединиться к штурмующим.

Все было разработано до мелочей, и каждый знал свое место и порядок своих действий…

До часа «Ч» оставалось еще полчаса.

Нервы бандитов уже очевидно сдавали — они избивали пассажиров в салоне, грозились пристрелить второго пилота, если командир корабля немедленно не поднимет самолет в воздух.

Пилот первого класса Волков, командир захваченного самолета, делал все, что только мог, лишь бы успокоить террористов. Но те, видимо, обкурившись наркотиками, заводились все больше и больше и вдруг завыли хриплыми голосами какую-то песню на своем гортанном языке.

— Молитва смертника, — пояснил в гулкой тишине башни полковник Латыпов. — Я уже слышал ее в Чечне несколько месяцев назад. С этой страшной песней чеченцы вышли из двойного кольца окружения там, в горах, неподалеку от Шали. С ней они ничего не боятся.

«Типун тебе на язык, урод!» — недобро подумал Банда, недовольно покачав головой, — этому придурку можно было рассуждать здесь, в башне, а его ребятам через считанные минуты предстояло идти под пули.

Конечно, в таких делах полагаются нет на удачу или везение, а лишь на умение и подготовку, но какие-то суеверия у бойцов все равно оставались. И лучше бы сейчас всем помолчать, чтобы не накаркать.

— Смотрите! — прервало мрачные мысли Банды внезапное восклицание кого-то из присутствующих.

Все бросились к окну.

Боковая форточка кабины самолета открылась, и оттуда на бетонное покрытие аэродрома буквально выпал человек в рубашке летчика.

Через несколько минут, подобранный ребятами из местного управления ФСБ, он был уже на командном пункте.

Оказалось, что это — второй пилот злополучного самолета. Не выдержав угроз и постоянного ощущения холодного металла пистолета у виска, он, улучив мгновение, когда бандиты замешкались, выбросился в окно.

При падении бедняга сломал руку и ногу, и сейчас стонал от невыносимой боли. Но жизнь себе все-таки сохранил.

— Сделайте ему обезболивающий укол, — приказал Банда склонившемуся над пилотом врачу одной из дежурных бригад, которые по приказу республиканской администрации прибыли в аэропорт.

— Не учите меня. Я уже сделал, — отмахнулся от Банды молодой врач.

Он снова обернулся к пилоту:

— Сейчас наложим вам шину и увезем вас в госпиталь. Все будет хорошо…

Он не успел еще договорить свою фразу, обращаясь к пострадавшему, как Банда схватил его за ворот белого медицинского халата и рывком поставил на ноги, повернув лицом к себе.

— Слушай, доктор. Я знаю, конечно, что ты должен быть с больными нежным и заботливым. Но сейчас, дружок, ситуация немножко иная…

— Отпустите, — начал вырываться из цепких рук спецназовца врач, но сразу же понял бесполезность этой попытки — хватка у Банды была, что называется, мертвая. — Вы не имеете права…

— Имею. Сейчас ты вкатишь ему столько обезболивающего, сколько нужно для того, чтобы он мог думать и связно отвечать на вопросы. А как только мы поговорим — ты не волнуйся, это всего несколько минут, — этот парень полностью будет в твоем распоряжении. Ясно?

— Ладно. Отпусти.

Действительно, через несколько минут Банда знал все, что хотел.

Пилот подтвердил, что бандитов всего четверо, что двое постоянно находятся в салонах с пассажирами, а еще двое — в кабине пилотов, что вооружены они автоматами Калашникова и пистолетами и что у каждого на поясе висит по несколько гранат.