|
Поездка напомнила ей сны с полетами, которые видела в детстве, — сны, где в восторге бесстрашно парила над полями, скалистыми горами, крышами и трубами, а волосы ее флагом развевались за спиной. После таких снов она просыпалась, дрожа, мокрая от пота, испуганная и одновременно счастливая; точно такие же ощущения испытывала Рози и сейчас. Поворачивая голову влево, она видела собственную тень, бежавшую рядом, как и в тех снах, но теперь чуть впереди находилась еще одна тень, и это усиливало ее радость. Если когда-либо в жизни она чувствовала себя такой счастливой, как сейчас, тот момент выветрился из ее памяти. Весь мир вокруг казался идеальным и совершенным, а она сама — идеальной и совершенной частью этого мира.
Рози ощущала незначительные колебания температуры — чуть холоднее становилось, когда они мчались через затененные участки или спускались в ложбины, теплело, когда снова выныривали на солнце. При скорости шестьдесят миль в час запахи казались концентрированными и мимолетными, словно кто-то стрелял из духового ружья пахучими капсулами: коровы, навоз, сено, земля, свежескошенная трава, смола, когда они выехали на ремонтируемый участок дороги, маслянистый голубой выхлоп, когда догнали натужно гудящий на подъеме фермерский грузовик. Дворняга в кузове положила морду на передние лапы и посмотрела на них без всякого интереса. Билл, приняв влево на прямом участке дороги, обогнал грузовик, и сидевший за рулем фермер помахал рукой, приветствуя Рози. Она рассмотрела лапки морщин в уголках его глаз, покрасневшую, облупившуюся кожу на крыльях носа, в солнечных лучах мелькнул отблеск обручального кольца. Осторожно, как канатоходец, выполняющий свой номер без страховочной сетки, она высвободила одну руку и помахала фермеру. Тот улыбнулся ей, его грузовик отстал и вскоре скрылся из виду. После того, как они удалились от города на десять или пятнадцать миль, Билл протянул руку, указывая на блестящий силуэт в небе. Спустя несколько секунд она расслышала уверенный рокот лопастей пропеллера, а еще через мгновение увидела двоих мужчин в прозрачной кабине. Вертолет с гулом промчался у них над головами, и Рози заметила, как пассажир наклонился и прокричал что-то на ухо пилоту. «Я все вижу, — сказала она про себя и затем задумалась, почему это кажется ей таким удивительным. Собственно, вряд ли видела что-то, чего не разглядела бы из окна автомобиля. — Вижу, вижу, — думала она. — Вижу, потому что смотрю не через стекло, которое превращает все в простой пейзаж. Сейчас это мир, а не пейзаж, и я — его неотъемлемая часть. Я мчусь через этот мир, как в снах далекого детства, но теперь я не одна». Между ног у нее ровно гудел двигатель мотоцикла. Нельзя сказать, чтобы ощущение возбуждало ее, но все же дрожь, передающаяся от мотора, напоминала о том, что там находится и для чего оно предназначено. Если она не смотрела по сторонам, ее взгляд упирался в основание шеи Билла, поросшее темными волосками, и ей хотелось узнать, каково будет дотронуться до них пальцами, разгладить, как перья на спинке птицы. Через час после того, как они покинули город, вокруг не осталось и следов человеческой деятельности. Билл сбросил скорость до второй, а когда впереди вырос щит с надписью «ЗОНА ОТДЫХА „ШОРЛЕНД“ — ВЪЕЗД ТОЛЬКО ПО РАЗРЕШЕНИЮ», переключился на первую и свернул на усыпанную гравием узкую дорогу. — Держись! — предупредил он. Теперь, когда в ее шлеме не бушевал ураган, Рози четко слышала его голос. — Ухабы. На дороге действительно оказалось множество ухабов, но «харлей» легко преодолевал их, смягчая и превращая в не стоящие внимания кочки. Через пять минут они остановились на маленькой грязной парковке. За ней располагалось несколько столиков для пикников и сложенных из камня мангалов для шашлыков, разбросанных на просторной тенистой поляне с ковром зеленой густой травы и на пологой узкой каменистой полоске берега, не заслуживающей того, чтобы ее назвали пляжем. |
