«И это верно, — подумал он, снова оглядывая стоянку и убеждаясь в том, что никто не интересуется калекой, садящимся в свое кресло. — По крайней мере, пока они ведут себя, как следует, я их уважаю».

Норман не увидел никого, кто смотрел бы на него; собственно, на стоянке не было ни души. Он подъехал в инвалидном кресле к наружному зеркалу «форда» и полюбовался собственным отражением.

«Ну? — спросил он себя. — Что ты думаешь? Сработает?»

Норман полагал, что сработает. Поскольку изменение внешности исключалось, он предпринял попытку сотворить новую личность, как хороший актер создает на сцене свой персонаж. Он даже придумал имя для этого нового парня: Гамп Питерсон. Гамп — армейский ветеран, который после возвращения домой связался с бандой мотоциклистов-правонарушителей и состоял в ней лет десять. Затем попал в аварию. Слишком много пива, мокрая дорога, перила моста. Нижняя часть его тела парализована, но его выходила, вернув к жизни, женщина по имени…

— Мэрилин, — произнес Норман, думая о Мэрилин Чеймберс — своей любимой порно-звезде. Второй его любимицей была Эймбер Линн, но Мэрилин Линн звучит слишком искусственно. Следующей ему пришла на ум фамилия Макку, но и она не годилась; Мэрилин Макку — так звали сучку, которая в семидесятые годы, когда жизнь была не такой чокнутой, как сегодня, пела в «Фифс Дайменшн».

Перед пустырем на другой стороне улицы он увидел щит с надписью — «НОВЫЙ ПРЕВОСХОДНЫЙ ДОМ ПО ПРОЕКТУ „ДЕЛАНИ“ БУДЕТ ВОЗВЕДЕН НА ЭТОМ МЕСТЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ!» — и остановил свой выбор на Мэрилин Делани. Сойдет, Скорее всего, никто из женщин «Дочерей и сестер» и не попросит его рассказать автобиографию, но, перефразируя изречение на майке продавца в «Базовом лагере», лучше иметь историю и не воспользоваться ею, чем не иметь, когда она понадобится.

А в Гампа Питерсона они, конечно, поверят. Наверняка им приходилось встречаться с подобными ему, с людьми, в чьей жизни случались события, переворачивающие весь ее ход, и кто пытается нынешними хорошими поступками искупить прошлые грехи. И все Гампы мира, естественно, делают это одинаково: выходят прямо к стенке для расстрела. Гамп Питерсон старается превратиться в почтенную женщину, вот и все. Норман и сам не раз становился свидетелем того, как подобные придурки вдруг начинали бороться с наркоманией, вступали в какие-то секты или, по меньшей мере, становились вегетарианцами. Внутренняя их сущность не претерпевала никаких изменений, и они оставались все теми же мешками с дерьмом, что и раньше, исполняя ту же самую старую нудную мелодию, но в другой тональности. Однако главное не это. Главное — они постоянно путаются под ногами, держась на подступах к сцене, куда им хотелось бы взобраться. Что-то вроде неотъемлемой и органичной части пейзажа, как перекати-поле в пустыне или сосульки в Аляске. Итак: он исходит из того, что Гампа примут как Гампа, несмотря на то, что эти шлюхи будут вглядываться в лица всех мужчин, выискивая среди них инспектора Дэниэлса. Даже самые въедливые из них вряд ли задержат на нем взгляд, приняв за калеку, озабоченного тем, как бы с помощью избитого приема («Ах, какой я бедный, ах, какой я разнесчастный») снять женщину на субботнюю ночь. При определенной доле везения Гамп Питерсон будет не более заметен и узнаваем, чем человек на подмостках, одетый в костюм Дяди Сэма во время парада четвертого июля.

Дальнейшая часть плана сводилась к следующему: он разыщет самую многочисленную группу женщин и станет следить за ней, исполняя роль Гампа, — наблюдать за их играми, слушать их разговоры.