Принцессы вздрогнули.

– Стоит любому из них заговорить, – глухо продолжала королева, – и тайны Нельской башни таковыми быть перестанут, а это означает конец для нас всех… постыдную и ужасную смерть в какой-нибудь темнице.

Побледнев, Жанна и Бланка переглянулись. Для них тоже это было незримым мучением, портившим теперь им жизнь. Но, менее подверженные риску в связи с отсутствием их дражайших супругов, они старались успокоить эти тревоги, или, по крайней мере, их не показывать.

– Их нужно найти, – сказала Жанна. – Филиппа и Готье д’Онэ должна постигнуть та же судьба…

– Что постигла наших любовников, – глухим голосом закончила ее мысль Бланка.

– Я была проклята… – прошептала королева.

С минуту эти три женщины молчали, словно различая голоса тех, кто понял, как даже одно услышанное невзначай слово может стоить жизни. А когда эта жизнь прекрасна, когда она полна свободы, удовольствий и самых необузданных страстей, нет ничего страшнее мысли, что всё это может в один миг закончиться.

В этот момент две служанки, проведенные в комнату фрейлиной, принесли угощения для принцесс и поставили на уже сервированный столик.

Затем, по знаку королевы, служанки и фрейлина исчезли.

– А почему бы нам не развлечься? – предложила Жанна. – Эти испанские вина – превосходное средство от волнения, которое порождают огорчения и печали.

Три сестры уселись за стол, решив обойтись без помощи прислуги. Испанское вино быстро ударило в голову: глаза их заблестели, лица порозовели.

– А вот я, – сказала тогда Бланка, – нисколечко не верю в проклятья. Не важно, какое слово было произнесено – ветер подхватит его, унесет, и всё тут!

– Точно! – пылко воскликнула Жанна. – И даже если это проклятие может разрушить нашу жизнь, на мой взгляд, это не слишком большая плата за все те удовольствия, что скрашивают наше существование. Кстати, моя королева, а не сходить ли нам посмотреть на львов?

– Похоже, вы не понимаете, – проговорила Маргарита, и в глазах ее вспыхнул зловещий огонь. – Если бы речь шла об одном из тех анонимных проклятий, что постоянно свистят вокруг великих мира сего, я бы ничуть не беспокоилась, но этот человек, который меня проклял…

– Этот человек? – воскликнули две принцессы с жадным любопытством.

– Ну, слушайте. Когда Страгильдо схватил тех двоих, один из них узнал меня. Приказав убить их, я немного выждала, а затем поднялась на платформу башни, полагая, что все кончено!.. Однако же до конца было еще далеко… Я увидела бледное лицо этого несчастного Готье, и именно тогда, в тот ужасный момент – своими горящими глазами, своим вытянутым пальцем, своими искривившимися губами, всем своим естеством – он меня и проклял. С тех пор ничего у меня не ладится… и потом, я чувствую, что надо мной висит какой-то рок, что я неумолимо мчусь навстречу катастрофе… Мне так страшно…

– Глупости! – пробормотала Жанна с нервным смешком.

– Чистые химеры! – добавила Бланка, тоже, в свою очередь, рассмеявшись.

– Король! – объявил слуга, открывая дверь.

– Слышу, здесь смеются! – уже кричал Людовик, стремительно врываясь в комнату. – Что ж, в добрый час!.. Стало быть, дорогая Маргарита, вы уже совершенно оправились от недомогания?

– Совершенно, сир! – пролепетала королева.

– Тогда у меня для вас хорошая новость, – продолжал Людовик, улыбаясь и довольно потирая руки, словно ребенок, которого ждут развлечения.