— Ну так вот. Ты отправишься на мост Святого Михаила и будешь гулять около лавочки Рене. Потом придешь и доложишь мне, что там случится.

— А если ничего не случится?

— Тогда так и скажешь.

— Странное поручение!

— Если тебе его мало, могу дать тебе второе. Приходилось ли тебе бывать в Лувре?

— Как же! Я отлично знаю пажа Рауля… Мне частенько приходится носить ему вино.

— Значит, тебе известно, где его комната, и ты можешь свести меня туда?

— Хоть с закрытыми глазами! — сказал Гаргуйль.

— Ну, так сначала проводи меня ко мне в комнату, — ответил герцог, которому внезапно пришла в голову оригинальная мысль.

Гаргуйль взял свечу и повел герцога в отведенную ему комнату. Там Генрих Гиз сказал:

— Сколько вина ты обыкновенно носишь Раулю?

— О, целую корзину в шесть бутылок.

— Ну так сегодня ты отнесешь ему две корзины!

— Но мне этого не снести, пожалуй!

— Одну из корзин понесу я сам.

— Вы? — удивленно крикнул Гаргуйль.

— Да, я, и ты дашь мне для этого жилет и нитяной колпак, какие носят слуги в гостиницах.

— А, понимаю! — сказал Гаргуйль. — Я знаю, что вам нужно! — И он убежал и сейчас же вернулся с одеждой конюха.

Принц поспешно переоделся и стал неузнаваем.

Было уже довольно поздно, когда сын трактирщика и его мнимый слуга пришли к рогатке Лувра. Часовые даже не хотели пускать их на первых порах, но Гаргуйль пустил в ход все свое красноречие, и имя пажа Рауля победило сомнения швейцарцев. Теперь дальнейший путь был уже совершенно свободен. Гаргуйль поднялся по одной из боковых лестниц и постучался в дверь комнаты Рауля.

Красивый паж накануне был дежурным, а потому в этот вечер заблаговременно улегся спать. Когда Гаргуйль постучал, паж сначала никак не мог проснуться. Наконец он вскочил, открыл дверь и остановился в удивлении, увидав, что мальчишка пришел не один.

— Я привел к вам барина, которому нужно поговорить с вами! — сказал Гаргуйль.

Мнимый слуга подошел к Раулю и слегка сдвинул со лба колпак.

— Ваше высочество! — чуть слышно вскрикнул Рауль.

— Тише! — остановил его герцог и сказал, обращаясь к Гаргуйлю: — Можешь идти, Рауль приютит меня на эту ночь. Вот тебе!

Гаргуйль ушел, весело позванивая полученными тремя пистолями. Рауль, который никак не мог оправиться от изумления, не находил слов.

— Милый Рауль, — сказал герцог, — ты дворянин, а потому не способен выдать меня!

— О да, ваше высочество!

— Ты все еще по-прежнему любишь Нанси?

Рауль вместо ответа густо зарумянился.

— А Нанси душой и телом предана принцессе Маргарите?

— О да, ваше высочество!

— Ты знаешь, что я люблю принцессу!

— Да, я знаю это, ваше высочество!

— И что принцесса любит меня!

На этот раз Рауль промолчал.

— Ну вот. Я обращаюсь к тебе, чтобы ты помог мне пробраться к ней. Поди и позови мне Нанси!

Имя любимой девушки немного успокоило замешательство пажа.

«Нанси лучше меня сумеет объяснить его высочеству создавшееся положение!» — подумал он и выразил согласие отправиться за камеристкой принцессы.

Хорошенькая Нанси была как раз у себя в комнате и наблюдала через проделанное в полу отверстие за тем, что творилось в кабинете королевы-матери. А там, должно быть, творилось что-нибудь особенное, потому что Нанси была бледна и выказала большой испуг.