Лавернад насмешливо ухмыльнулся.

– Правда, на этом помосте, – не меняя интонации, продолжал флибустьер, – установлена виселица и болтается веревка!

Он схватил себя обеими руками за горло для наглядности. У лейтенанта вдруг округлились глаза.

– Что?! – вскричал он, забыв про смех. – О чем это вы? Вас – повесить, Лефор?! За что?

– Меня или еще кого, – отозвался Ив. – Шевалье де Граммона, Лашапеля, другого какого-нибудь флибустьера… А как же? Эти люди скучают на своем острове и готовы на все, лишь бы поразвлечься. Придумывают игры, ну чисто дети! Захотели повесить флибустьеров под тем предлогом, что это приказ короля… Но как и детям, играющим в опасные игры, им случается расквасить себе нос!

– Объяснитесь-ка яснее, Лефор! – приказал Лавернад. – Что все это значит?

– Я бы и сам не прочь узнать, лейтенант. Я так торопился это сделать, что поскорее направился в Сент-Кристофер… Произошло следующее. Мы запекли в заливе Железных Зубов такого пекари, какого вы, простите, никогда в жизни не видали. Отец Фовель самолично занялся стряпней и превзошел себя!.. Короче, все было прекрасно, как вдруг на нас идет французский фрегат. Им командовал мой старый друг Байярдель, да вы его знаете! Оказывается, Байярдель, как капитан береговой охраны, получил приказ истребить флибустьеров, укрывшихся на Мари-Галанте, потому что они якобы представляют угрозу для Мартиники!

– Это безумие!

– Возможно. Так порешили губернаторша Мартиники и вдова генерала госпожа Дюпарке, а также майор Мерри Рулз. Говорят, они руководствовались ордонансом его величества, который желает, чтобы все морские пираты были схвачены и доставлены в ближайший форт, а там преданы суду… А после суда – повешены, разумеется!

– Это ошибка! – просветлев лицом, воскликнул Лавернад. – Нам известен этот ордонанс. Он направлен лишь против разбойников, пиратов. А наши флибустьеры имеют охранное разрешение!

– Майор Мерри Рулз придерживается другого мнения. Вот почему, повторяю, я спешно вернулся и хочу сообщить командору об этом деле. Капитан Лашапель тоже со мной и может подтвердить мои слова. Лашапель, кстати, серьезно повредил один из кораблей с Мартиники… Не вмешайся я вовремя, он перерезал бы всю команду!

Лавернад в задумчивости потер подбородок.

– Вы правильно сделали, что вернулись, – в конце концов промолвил он. – Необходимо доложить командору обо всем, и как можно скорее. Не знаю, на что он решится, но почти убежден: ему это не понравится! В некотором смысле этот майор пренебрег его подписью…

– Совершенно верно!

– Надо бы отправить в Сен-Пьер посланца и потребовать у губернаторши объяснений…

– Негодяи в форте Сен-Пьер вздернут вашего посланца! Однако позвольте мне, лейтенант, сделать предложение. Пошлите туда меня! Я не прочь рискнуть жизнью, наведавшись в Сен-Пьер на «Пресвятой Троице» с ее шестьюдесятью четырьмя пушками!

Лавернад не удержался и снова бросил на флибустьера изумленный взгляд, но все-таки остановил сильно занимавшую его тему и спросил:

– «Пресвятая Троица»? А как же «Атланта»? Что с нею?

– Да знаете, лейтенант, – смутился Лефор, – тропическое солнце пагубно влияет на зрение… Из-за этого мы зачастую совершаем ошибки… Так уж случилось, что мы приняли за испанский корабль одно нахальное голландское судно, которое не пожелало ответить на наш предупредительный выстрел… И мы его потопили.