– Э-э, ваше превосходительство… я не могу спать… Ложусь, но сон так и не приходит. Тогда я встаю, хожу туда-сюда, стараюсь себя утомить, но все напрасно.

– Вы надеетесь утомиться, подслушивая под дверьми?

– Я не подслушиваю, ваше превосходительство…

– Не отрицайте! Я вас видела… – соврала она. Демаре в смущении понурился.

– Вы что же, не знаете, как поступают с чрезмерно любопытными слугами? – продолжала она. – Не знаю, на кого вы работаете, но могу одно сказать: я не желаю, чтобы за мной следили. Вы должны покинуть этот дом!

– Ваше превосходительство… Клянусь вам…

– Не клянитесь! Вы уедете, Демаре, я вас прогоняю…

Мари увидела перед собой чудака, внезапно задрожавшего всем телом. Очевидно, это не входило в его планы. Если его прогонят с места, он лишится полезных сведений, необходимых майору; а если он не будет служить у генеральши, станет ли Мерри Рулз по-прежнему им интересоваться?

– Берегитесь! – не унималась Мари. – Я прогоняю вас не только из этого дома, но высылаю с острова, слышите? Отправитесь первым же судном на Сент-Кристофер, где сможете остаться, если кому-нибудь понадобятся ваши услуги, либо вернетесь во Францию!

Демаре принял униженную позу, всем своим видом выражая раскаяние, и генеральше показалось, что он вот-вот бросится ей в ноги и станет умолять о прощении. Она окинула его строгим, неумолимым взглядом. Она решила, что он достаточно растерян и можно предложить ему сделку, которую она задумала. Теперь она лишь выжидала, когда он снова станет извиняться, попытается ее смягчить. И Демаре в самом деле смиренно пробормотал:

– Не прогоняйте меня, мадам, умоляю!.. Вы же довольны моими услугами, я трудолюбив… Обещаю, что больше не буду выходить по ночам из своей комнаты… Если я за кем-нибудь и следил, то поверьте, не за вами, мадам, а за Жюли… Я люблю Жюли, мадам, ведь мы с ней были помолвлены, до того как приехал шевалье де Мобре… И вот с тех пор, как шевалье здесь, она меня и видеть не хочет. Я для нее пустое место.

– Послушайте, Демаре, – проговорила Мари примиряющим тоном. – Единственный способ заслужить мое снисхождение – признать свою вину. Сознайтесь, что следили за шевалье, мадемуазель де Франсийон и за мной, так?

– По правде говоря, ни за кем я не следил, – соврал он. – Если б я смог увидеть или заметить что-нибудь, то по чистой случайности…

Мари стала на него наступать, и если бы у нее был в руках кнут, она, казалось, ударила бы лакея.

– Демаре! – вскричала она. – Вы должны мне рассказать обо всем, что видели и слышали. Понятно? Иначе прикажу выслать вас на первом же судне, отбывающем из Сен-Пьера.

В эту минуту недалекого лакея словно озарило. Он вдруг увидел связь между тем, что советовала ему Жюли и чего требовала генеральша. На самом деле не так уж страшны были ее угрозы: наверняка она станет сговорчивее и снисходительнее, если узнает о связи шевалье и Луизы! Это и дураку ясно!

И лакей подумал: «Не это ли она хочет узнать? А зачем же она ходит вокруг да около? Почему не спросить меня об этом прямо? Мне-то только и нужно удовлетворить ее любопытство! В конце концов, я хочу одного: погубить проклятого шотландца, отнявшего у меня любимую!»

– Мадам! – униженно начал он, приняв вид раскаявшегося грешника. – Спрашивайте, я все вам расскажу…

Мари пристально на него взглянула.