Чтобы прийти в себя, Пленвиль осушил полную кружку. Потом снова набил и закурил трубку и, приняв подобающую случаю довольно вызывающую позу, проговорил:

– В первую очередь необходимо отрезать этой женщине все пути. Вы же, как и я, слышали, что она намерена просить Высший Совет назначить ее губернаторшей Мартиники. Неужели вы это допустите? Вам следует пошевеливаться! Разве вы не вмешаетесь? В конце концов, это место подобает занять именно вам, человеку вашего положения.

– Я не могу помешать ей собрать Высший Совет.

– Вы можете вмешаться и рассказать, что это за штучка… Помешать Совету удовлетворить ее честолюбивые желания…

– Каким образом?

– Она предавала нас Мобре!

– Доказательства?

– Какие еще доказательства?

– Доказательства этого двойного предательства: предательства Мобре и предательства Мари Дюпарке. Принесите мне их, и я с удовольствием дам делу ход… Увы, друг мой, человека нельзя назвать предателем только за то, что он иностранец, особенно когда его страна не находится с вами в состоянии войны… Но надо иметь терпение. Возможно, скоро у нас будут доказательства. Присутствие в замке Монтань этого шотландского дворянина наводит меня на мысль: этот тип что-то готовит. Что именно? Это нам и нужно будет разузнать. После чего начнем действовать. Он не преминет раскрыть свои карты, сей пронырливый шевалье, помяните мое слово… В эту минуту…

Майор жестом показал, словно открывает ключом замок.

Пленвиль не сводил с него глаз. Он был разочарован встречей. Мерри Рулз, казалось, не только не собирается отделаться от Байярделя, но и совершенно беззащитен перед Мари.

Колонист заметил:

– И вы потерпите, чтобы эта женщина стала губернаторшей?

– А вы знаете, как ей помешать?

Пленвиль широким жестом откинул густую шевелюру назад и холодно молвил:

– Может быть.

– В таком случае, милейший, я вас слушаю, – улыбнулся Мерри Рулз, – и если у вас есть хоть самое пустяковое предложение, выскажите его. Обещаю, оно не останется без внимания.

Колонист напустил на себя важный и немного обиженный вид.

– Вы говорите, – начал он, – что генеральша питает к Байярделю слабость. А тот связан с Лефором, это точно, – иначе не стал бы его так горячо защищать… Лефор – морской пират. Если мы твердо потребуем от Совета, чтобы новый губернатор принял немедленные и решительные меры против флибустьеров и дикарей, мы выразим волю всего населения острова…

– Отлично. Продолжайте.

– Похоже, атаковать, сражаться с флибустьерами не входит в программу госпожи Дюпарке, ведь она, кажется, собирается, напротив, их защищать. Значит, в этом вопросе мы ее переиграем: мы требуем немедленных действий, а она их отвергает… Генеральше останется одно: убраться вон и штопать чулки своим негодным детям!

Мерри Рулз сухо кашлянул, глотнул сюренского вина и холодно промолвил:

– Я с вами не согласен.

– Не согласны? Почему? – удивился Пленвиль.

– Ваше рассуждение ошибочно.

– В чем же моя ошибка, хотел бы я знать, черт побери!

– Вы не учли присутствия Мобре, только и всего.

– К черту Мобре! Его надо посадить под замок, а потом вздернуть; и слушать больше не желаю об этом шотландском негодяе!

Мерри Рулз с сочувствием следил за разгорячившимся собеседником.

– Вы забываете, – проговорил он наконец, – что шевалье Режиналь де Мобре – известный дипломат. Он друг герцога Букингемского, королевы Французской и покойного короля.