|
- Несчастная!.. Безумная!.. Более безумная, чем несчастная! И ты смела говорить, что снова хочешь стать маленькой Марианной из Селтона? Но между тобой и твоими предками встало непоправимое! На этот раз спокойствие Готье де Шазея разлетелось вдребезги от подобного открытия, а ничуть не обеспокоенная и даже не смущенная Марианна испытывала неудержимую радость наслаждения торжеством, словно этот ребенок, в еще неосязаемом состоянии укрытый тайной ее тела, уже мог отомстить за пренебрежение роялистов и ненависть эмигрантов к его отцу. Ледяным тоном она заметила: - Может быть, но это главная причина, почему я хочу бесповоротно освободиться от Франсиса Кранмера. Рожденный от императора ребенок не должен носить имя бандита! Если вы отказываетесь разорвать узы, которые еще связывают меня с ним, знайте, что я не отступлюсь ни перед чем, даже перед самым хладнокровным, хорошо подготовленным убийством, чтобы убрать Франсиса Кранмера из моей жизни. Кардинал, должно быть, почувствовал непреклонность ее угрожающих слов, так как он побледнел, но в то же время в его невозмутимом взгляде загорелся необычный огонек. Марианна приготовилась к вспышке гнева, яростному протесту. Но вместо этого он глубоко вздохнул и.., насмешливо улыбнулся. - Самое удручающее во всех вас, д'Ассельна, - заметил Готье де Шазей, - это ваш невозможный характер. Если немедленно не удовлетворить ваши желания, любое желание, вы начинаете метать громы и молнии и грозитесь уничтожить всех и вся. Хуже всего, впрочем, то, что вы обычно не только делаете это, но и имеете на это право. - Как? - воскликнула ошеломленная Марианна. - Вы советуете мне... - Отправить Франсиса Кранмера к его благородным предкам? Просто как человек - я не возражаю.., и даже одобряю. Но как священник - я должен осудить всякое насилие, даже вполне заслуженное. Нет, Марианна, я сказал, что ты права только в том смысле, что ребенок действительно не должен носить имя этого негодяя.., и исключительно потому, что он будет твоим сыном. Яркий свет вспыхнул в глазах Марианны, почувствовавшей, что победа близка. - Итак, вы согласны потребовать расторжения брака? - Не спеши. Ответь только на один вопрос. Когда ты узнала о ребенке? - Сегодня, - и в нескольких словах она описала охватившее ее в Тюильри недомогание. - Можешь ли ты, - я сожалею, что вынужден касаться таких интимных подробностей, но сейчас не до деликатности, - можешь ли ты примерно сказать, когда произошло это событие?.. - По-моему, не так давно.., около месяца назад, может быть, меньше. - Интересный способ для государя ожидать свою невесту! - язвительно заметил кардинал. - Но не будем порицать. Время торопит... Теперь слушай меня внимательно и воздержись от всяких возражений, ибо то, что я тебе скажу, будет категорическим и безоговорочным выражением моей воли. Только такой ценой я смогу помочь тебе, не изменив моей совести и долгу. Прежде всего ты сохранишь в тайне новость, которую мне сообщила. Ты слышишь: абсолютная тайна в течение некоторого времени. Ибо никоим образом нельзя допустить, чтобы слух об этом дошел до лорда Кранмера. Он способен все испортить, и с подобным человеком любые предосторожности не лишни. Итак, ни одного слова, даже самым близким из твоего окружения. - Я еще никому не сказала. Дальше? - Остальным займусь я. Через две недели - время достаточное, чтобы я встретился со святым отцом в Савоне, - твой брак будет аннулирован.., но в течение месяца ты должна снова выйти замуж! Марианне показалось, что ослышалась, и она спросила: - Что вы сказали? Я плохо поняла. |
