Она несколько оживилась лишь во время Войны за польское наследство 1733 35 годов, когда коалиция Австрии, России и Саксонии выступила против объединившихся Франции, Испании и Сардинского королевства в связи со смертью короля Польши Августа II Сильного. Тогда перед Станиславом Лещинским вроде бы замаячила более или менее реальная перспектива вернуть себе корону. Не сказать, чтобы его мечты потерпели полный крах: королем он не стал, но титул ему сохранили и в качестве компенсации отдали во владение герцогство Лотарингское. После смерти королевского тестя Лотарингия отошла к Франции, таким образом бесприданница Мария, у которой не было за душой лишней пары туфель, все таки принесла своей новой родине обширное ценное владение, долгое время до того являвшееся постоянным яблоком раздора.

Тем не менее, при дворе на нее по прежнему обращали мало внимания – какой толк от королевы, не обладавшей никаким влиянием! В начале июля 1738 года на свет появилась восьмая дочь, а уже осенью Мария вновь была беременна. По видимому, ее организм был настолько изнурен, что простая прогулка в парке замка Сен Клу привела к выкидышу, после чего медики настоятельно рекомендовали ей прекратить интимные отношения с королем. Мария заперла дверь своей спальни, что, впрочем, совершенно не огорчило Людовика: он уже обзавелся любовницей, первой из пяти сестер Нель, отпрысков старинного пикардийского рода, вращавшихся при дворе. С этого романа возродилась славная традиция галантной жизни французских королей, а давно пустующее место официальной любовницы перестало быть вакантным. Королева горестно подвела итог своей жизни:

– Вечная постель, вечно брюхата, вечные роды!

Дальнейшие похождения короля, похоже, унаследовавшего ненасытный сексуальный аппетит своего пращура Людовика ХIV, описаны в моей книге «Графиня Дюбарри». После сестер Нель официальной любовницей стала пресловутая маркиза де Помпадур, ухитрившаяся продержаться подле Людовика двадцать лет и приобрести огромное влияние на политическую жизнь Франции. Чисто физиологические потребности короля удовлетворялись за счет обитательниц так называемого «Оленьего приюта». В этом неказистом в виду домике с ведома маркизы постоянно поддерживался запас юных девушек, ибо Людовик пуще смерти боялся подцепить венерическое заболевание. Мария Лещинская покорно сносила присутствие при дворе любовниц супруга, находя утешение лишь в молитве и благотворительных деяниях.

Помимо измен мужа, которые она, похоже, притерпелась не принимать близко к сердцу, жизнь продолжала наносить ей новые удары. Вообще проживание детей в Версале было запрещено, всех родившихся младенцев знать отдавала на воспитание в городок, расположенный близ дворцового комплекса. Для монарших детей было сделано исключение, но, по видимому, орава дочек настолько раздражала их отца, что Людовик отправил пятерых из них на воспитание в отдаленный престижный монастырь для аристократок Фонтевро (Луизе было всего десять месяцев!). Не последнюю роль в этом жестоком решении сыграла вульгарная экономическая подкладка: после рождения каждой дочери надлежало создавать собственный двор, что при таком количестве наследниц было более чем накладно. Правда, шестилетняя Аделаида подняла столь отчаянный рев, что король смягчился и оставил ее при дворе. Отсылка в монастырь потом вышла ему же боком, ибо воспитанные в благочестии вдали от королевского вертепа дочери впоследствии неустанно терзали его своими попытками обратить блудного отца на путь истинный.

Единственной дочерью, которую удалось сбыть с рук, была одна из первенцев близнецов. Мадам Элизабет в возрасте 12 лет выдали замуж за испанского инфанта дона Филиппа, и ей пришлось покинуть отечество.