Мария, боясь помешать этому потоку речи, не произносила ни слова.

— Я лежал у себя в спальне и читал нудную книгу по фермерскому делу, которую велел прочитать отец. Тут меня Лилит и нашла. Представь себе мою реакцию, когда она вошла в спальню, закрыла дверь и стала снимать платье.

Мария сумела промолчать, хотя подобная развращенность у женщины привела ее в шок.

— Я не мог отвести глаз. Лилит была очень красива. Всем своим поведением она показывала, что я ей нравлюсь. — Оливер горько усмехнулся. — Господи, каким же я был идиотом!

Мария не могла больше слышать, как он себя поносит. Та проклятая женщина, видимо, всерьез сочла его привлекательным. Мария легко могла вообразить Оливера в шестнадцать лет — стройный, смуглый Адонис, полный юной жизненной силы. Ей приходилось наблюдать за своими кузенами того же возраста, и она понимала, как должно им льстить внимание красивой взрослой женщины.

Дыхание с трудом вырывалось из губ Оливера. Он продолжал:

— Она села на меня верхом и… ну, остальное ты можешь себе представить. Я вовсю наслаждался процессом потери невинности в обществе прекрасной миссис Родон, когда дверь распахнулась и вошла мама. — Щеки Оливера побагровели.

Бедный мальчик. Что он должен был пережить! Но Мария по-прежнему не понимала, как это событие могло повлечь за собой такую страшную трагедию.

— Лилит даже не прикрылась. Она встала и дерзко уставилась на маму. На ее лице появилась дьявольская ухмылка. Мама побледнела как мел. Я догадался, что Лилит намеренно устроила все так, чтобы мама нас застала. Увидела меня… в таком состоянии.

— О Боже! Зачем ей это?

— Очевидно, я был частью какого-то плана. Она хотела нанести удар матери. Я понял это, когда мама спросила ее: «Неужели тебе мало его? Неужели тебе нужен еще и мой сын?»

Значит, эта самая Лилит была любовницей отца Оливера. О небеса!

Лицо Оливера выражало сильнейшее отвращение.

— Меня всегда удивляло, почему Родоны проводят так много времени у моих родителей. Казалось, маме не нравится Лилит, а отец так откровенно посмеивался над майором Родоном, что даже я это чувствовал.

Но в тот день, когда мама застала меня… — Оливер сжал кулаки. — В ее голосе было столько боли! Он всю жизнь звучит у меня в ушах. Мать приказала мне убираться сглаз и почти вышвырнула меня из комнаты. Последнее, что я заметил, — это победная улыбка Лилит.

— Но зачем эта женщина так поступила? Если у нее была интрижка с твоим отцом, зачем она издевалась над твоей матерью?

— Я думал над этим много лет. В то время ходили слухи, что у Родонов не все ладно в семье, что они на грани разрыва. Конечно, о разводе не могло быть и речи, но, видимо, Лилит рассчитывала убежать с отцом куда-нибудь, где они могли бы жить вместе. А потому она пыталась вывести мать из себя до такой степени, чтобы та сама потребовала раздельного проживания. Без сильного толчка мать никогда бы не оставила мужа.

— А может быть, все было проще, — заметила Мария. — Лилит Родон, явно распутная женщина, не смогла устоять перед молодым человеком, который ей понравился.

— Нет. Они уехали в ту же ночь. Позже я пытался с ней увидеться, чтобы разобраться, но слуги в ее доме сказали, что майор Родон с женой отбыл в Индию. Я писал ей, но ответа так и не получил. — Взгляд Оливера отражал мучительные раздумья. — Все же я не сомневаюсь, что Лилит подстроила все намеренно. А я, падкий на женщин юнец, послужил орудием в ее руках. Мать пришла в ярость и…

— О, мой дорогой! — с трудом сдерживая слезы, прошептала Мария. — В этом нет твоей вины.

— Вот как? — с горькой иронией произнес Оливер.