По чистой случайности у Патримонио нашелся и врач, он сам несколько раз пользовался его услугами после неосторожных контактов с юными леди.

— Думаю, с этим я смогу вам помочь. А для чего вам нужен врач?

— Жером, вам лучше этого не знать.

— Да-да, разумеется. Так вот, могу порекомендовать вам доктора Хофман. Немка, но очень неболтливая и очень — как бы это выразиться? — готовая к сотрудничеству. К тому же хорошо говорит по-английски.

— Женщина?

— Да. Но не волнуйтесь, она ничем не хуже любого мужчины. Позвонить ей?

Уоппинг улыбался, когда вешал трубку. День складывался даже удачнее, чем он ожидал.

После того как презентация закончилась и члены комитета получили ответы на все свои вопросы, Сэму и Элене оставалось только сидеть сложа руки и ждать решения. А потому они позволили устроить себе небольшой отпуск и поближе познакомиться с arrière-pays — окрестностями Марселя.

Они обследовали самые фешенебельные районы в округе — Люберон и Альпий, — где, как уверяют, за каждым забором прячется известный политик или кинозвезда. Они любовались розовыми фламинго в Камарге, безлюдными просторами Верхнего Прованса, заглядывали на живописные деревенские рынки и на ярмарку антиквариата в Иль-сюр-Сорге. По дороге — иногда в гаражах, иногда в замках восемнадцатого столетия — они дегустировали лучшие вина Прованса: холодное и сладкое «Бом-де-Вениз», богатые и насыщенные красные из Шатонеф-дю-Пап, благородные rosés из Тавеля.

А еще они ели, и еда была всегда хороша, а иногда и незабываема. Перед отъездом Филипп вручил им список своих любимых заведений, и они быстро переняли французскую привычку строить планы на день, ориентируясь на желудок. В часы ланча и ужина они обычно осматривали именно те достопримечательности, которые располагались поближе к какому-нибудь маленькому, но популярному ресторану, в котором творил знаменитый шеф-повар.

Неудивительно, что никакие мысли о проекте, презентации и тендерном комитете не тревожили их в эти праздные, неторопливые, наполненные солнечным светом дни. Время, казалось, остановилось. Элена была на вершине блаженства, да и Сэм чувствовал то же самое.

Тем временем где-то далеко-далеко, за миллион миль от них, проходила официальная презентация проекта Уоппинга. В помощь ему, а вернее, для того, чтобы провести презентацию от его имени, был призван Фредерик Мийе, юноша с безупречной репутацией, легко говорящий на двух языках и к тому же кузен Жерома Патримонио, перенявший его вкусы в области одежды и парфюмерии.

Уже во время выступления Фредерика стало ясно, что в зале присутствуют по крайней мере двое горячих сторонников проекта. Уоппинг и Патримонио в унисон кивали при демонстрации каждой новой схемы или графика и время от времени вполголоса подавали одобрительные реплики: «Bravo, bonne idée» и «très bien» — от Патримонио, и «Так держать, малыш» и «Давай, давай!» — от Уоппинга, который с каждой минутой чувствовал себя все увереннее.

Не успел Фредерик закончить, как Патримонио вскочил на ноги и на правах председателя подвел итог тому, что они только что услышали.

— Прежде всего, позвольте мне поздравить лорда Уоппинга и его коллегу месье Мийе с безупречно проведенной и крайне интересной презентацией, — после ритуального подергивания манжет и приглаживания волос заговорил он.

Покончив с любезностями, Патримонио чуть нахмурил брови, и его лицо приобрело серьезное, искреннее и глубоко сочувственное выражение продавца, готового атаковать клиента.

— Этот проект, на мой взгляд, полностью отвечает всем нашим требованиям. С точки зрения архитектуры не сомневаюсь, что уже скоро это здание станет одной из достопримечательностей Марселя и придаст современное, актуальное звучание всей береговой линии города.