Западинский, видимо, не вслушивался в смысл того, что говорил Турецкий, но он подумал, что если и сможет что-либо изменить в своей судьбе, это произойдет именно дома, на даче, где он все равно найдет возможность дорваться до телефона. А там! В общем, надо ехать, иного выхода не будет. К тому же еще неясно, что это у них за спецназ. Может, два-три таких же мудака, которых просто расстреляет сенежская охрана. А списать?… Тут всегда найдется возможность. Абу имеется для этого…

- Ладно, решился он, поднимаясь. Я поеду. Не надо никакого вашего спецназа, сам пойду.

Он взял со стола связку своих ключей и, проходя через приемную, грубо швырнул их на стол секретарши.

- Я скоро вернусь! заявил он резко. Следи за порядком!

- Сережа, позвони, чтоб забрали ящики, и догоняй нас, сказал Турецкий.

А вот Грязнов, проходя через приемную, обернулся и лукаво подмигнул Ирине. Отчего она вмиг избавилась от страха, которым умел хорошо пользоваться Западинский, держа своих сотрудников в жестких рукавицах.

Чем ближе подъезжали к Сенежу, тем тревожнее становилось на душе у Западинского. Он увидел, когда выходил, возле подъезда здания белый полицейский "форд", увешанный дополнительными фарами, сиренами и разноцветными мигалками, словно праздничная елка. Но это пустяки. Впритык к нему стоял довольно вместительный микроавтобус с затемненными стеклами, возле которого прохаживался высоченный парень в штурмовой броне, каске с забралом и с короткорылым "калашом" под мышкой. Не человек машина. Еще их называет братва "тяжелыми" и никогда не желает с ними связываться. Сколько их там, в микроавтобусе, один черт знает…

Грузный хозяин машины сидел на переднем сиденье. Турецкий рядом с Западинским на заднем и индифферентно смотрел в окно. Наручники на Виталия не надели, и он посчитал это хорошим знаком. В его голове мелькали совершенно безумные мысли. Ну, например, врезать этому суке-следователю боковым в челюсть и рвануть у какого-нибудь светофора в сторону. Что они, в толпу, что ли, стрелять станут? А эти "тяжелые" для кроссов не приспособлены, хрен догонят… Понимал ведь, что бред, а тело напрягалось, как перед прыжком. Неожиданно словно проснулся молчавший Грязнов:

- У нас в машине двери блокируются, господин Западинский. Это я на тот случай, если у вас вдруг возникнет желание совершить ненужные телодвижения. Понятно говорю? Он обернулся и в упор посмотрел на Западинского, отчего у Виталия даже мурашки по спине побежали.

"Да что они, гипнотизеры здесь? Но что мне, в конце концов, инкриминируют?"

И он кинул свой вопрос, будто в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

Турецкий оторвался от созерцания подмосковных окрестностей и нудным голосом чинуши произнес длиннющую фразу, причем на одной интонации:

- Вы подозреваетесь в совместном с другими лицами участии в совершении ряда тяжких преступлений.

- Чушь! Бред какой-то! Такой и статьи-то нет.

- А у вас теперь найдется время для изучения Уголовного кодекса, отозвался с переднего сиденья Грязнов.

- Так что, я, выходит, соучастник? Но каких преступлений? сделал наивно-удивленное лицо Западинский.

- Подозреваемый в соучастии, поправил Турецкий. Следствие разберется.

- Бред какой-то! презрительно фыркнул Западинский.

- Поначалу всем так кажется, кивнул Турецкий.

- А потом наступает прозрение, отозвался Грязнов.

- Ну мне-то не в чем раскаиваться! Тем более прозревать, бодро сказал Западинский.

- Это заметно, снова кивнул Турецкий.