Мистер Обердорфер начал подумывать, не стоит ли сделать чего‑нибудь с этими марсианами.

Однако только к середине августа он окончательно решил что‑то с ними делать. В середине августа Пит неожиданно исчез с площади У Психов. Несколько дней подряд мистеру Обердорферу не удавалось найти Пита и он принялся расспрашивать обитателей соседних скамеек, тех, которых видел настолько часто, что мог считать здешними завсегдатаями, что с ним случилось. Какое‑то время он не получал в ответ ничего кроме покачиваний головой или иных знаков отказа, например, пожатия плечами. Потом вдруг какой‑то мужчина с седой бородой начал ему что‑то объяснять, на что мистер Обердорфер ответил, что он глухой и протянул тому блокнот и карандаш. Возникла временная трудность, когда оказалось, что бородач не умеет ни писать, ни читать, однако они нашли посредника, достаточно трезвого, чтобы выслушать историю седобородого и изложить ее в письменном виде мистеру Обердорферу. Пит, оказывается, сидел в тюрьме.

Мистер Обердорфер тут же отправился в полицию и после многих недоразумений, вызванных тем, что там было предостаточно Питов а он не знал фамилию своего приятеля, разведал наконец, где того держат. Он немедленно побежал туда, чтобы увидеться с другом и помочь, если сможет.

Оказалось, что Пит уже осужден и не будет нуждаться в его помощи еще тридцать дней; впрочем, он с удовольствием принял десять долларов на курево.

Все‑таки мистеру Обердорферу удалось «поговорить» с Питом с помощью карандаша и блокнота и узнать, что случилось.

Очищенная от орфографических ошибок версия событий Пита выглядела так, что он ни в чем не был виноват, а полиция его просто подставила. В общем, он был немного пьян, иначе не пытался бы совершить кражу среди бела дня, да еще в присутствии марсиан.

Марсиане заманили его в сноску и обещали постоять на шухере, а потом заложили и, пока он набивал карманы, натравили на него копа. Во всем были виноваты только марсиане.

Его патетический рассказ настолько раззадорил мистера Обердорфера, что он сразу решил сделать что‑то с марсианами. В тот же вечер. Он человек терпеливый, но теперь его терпение кончилось.

По пути домой он решил нарушить свою многолетнюю привычку и поесть в ресторане – если не придется прерывать мыслительный процесс для еды, он выиграет еще на старте.

Заказав свиные ножки с кислой капустой и дожидаясь, пока принесут заказ, он начал думать. Но тихо, чтобы не мешать другим людям у бара.

Он упорядочил для себя все, что прочитал о марсианах в научно‑популярных журналах, а также все, что прочел об электричестве, электронике и теории относительности.

Логичное решение он получил одновременно с ножками с капустой.

– Это должен быть, – сказал он официантке, – субатомный антикосмитный супервибратор! Только он с ними справится.

Ее ответ, если он вообще последовал, прошел незамеченным, и мы его не приводим.

Разумеется, ему пришлось прекратить думать, пока он ел, однако он громко думал всю дорогу домой. Едва оказавшись у себя, Обердорфер отключил сигнальное устройство – вместо звонка у него была красная мигалка, – чтобы ни один жилец не мог ему помешать чепухой о текущем кране или испортившемся холодильнике, и взялся за монтаж субатомного антикосмитного супервибратора.

«Этот лодочный мотор используем для привода, – подумал он, воплощая слово в дело: – Только снять винт, и будет готов генератор постоянного напряжения на... сколько же вольтов?» Поднял напряжение трансформатором, пустил его в индукционную катушку и продолжал работу.