В следующее мгновение шуршание стихло и Сергей снова стоял на проспекте между домами, а Мамиконов, крутясь на одной ноге, танцевал с невидимой партнершей, обняв её за талию. Он даже наклонился и что-то шептал ей на ушко. Большой, добродушный богатырь.

– Большой!.. – позвал Сергей, передергивая затвор и выставляя пистолет перед собой. – Большой!..

К ним приближались какие-то серокожие существа. В непомерно длинных руках они держали копья и луки, но, судя по всему, не собирались нападать. Мало того, от них отделился человек без оружия и, не дойдя метров десяти, стал подавать, как обезьяна, знаки, чтобы Сергей и Мамиконов следовали за ним. При этом он скалился, морщил лоб, то ли глупо хихикая, то ли постанывая от боли.

Сергей хорошо разглядел его. Был он ниже среднего роста, щуплый, как подросток, но по земным меркам – старым, потому что жуткие морщины лежали на его лице. Большой крючковатый нос свисал почти до такого же огромного, как у лягушки, рта, остроконечные уши и голый череп с жидкой порослью белесых волос – вот и весь образ марсианина. Но самое жутковатое – дикий перекус. Настолько дикий, что резцы и клыки нижней челюсти торчали из-под верхней губы. Одет человек был в какие-то лохмотья, в которых, однако, таилось какое-то изящество. На голове красная треуголка! Так изнашивают богатые и дорогие вещи, сообразил Сергей, но где я его видел? Где?! Господи! Так это ж гоблин! Точно, гоблин! Обычный земной гоблин из сказок. Вот, бляха! Гоблин недоношенный!

– Слышь… Большой… – позвал Сергей, держа серокожего гоблина, которого он окрестил Зовущим, на мушке. – Слышишь?!! – и обернулся наконец на Мамиконова.

Гоша пребывал в раю. На его большом лице бродила идиотская улыбка. Морщины на лбу разладились, напряженная складка между бровями исчезла, и Мамиконов словно помолодел лет на десять. К тому же изо рта потекла слюнка.

– Кончай дуру валять! – Сергей дёрнул его за рукав.

Мамиконов не прекратил своёго странного занятия. Сергей, у которого не было времени для церемоний, дал ему поджопник. Гоша открыл глаза и схватился за дубину так, что едва не согнул её:

– Прости друг… прости… Что он от нас хочет?

– Зовёт куда-то.

– Ясный перец! Вали его, гада! – Мамиконов сделал угрожающее движение по направлению к гоблину.

– Подожди, вдруг он к нашим приведёт?

– Как же приведёт! – усомнился Мамиконов, замахиваясь ещё раз.

– К вашим, к вашим… – произнёс Зовущий и растянул рот до ушей.

– Блядь! – восхищённо выругался Мамиконов.

Зовущий засмеялся. Мамиконов выпрямился и тоже рассмеялся:

– Так это ж гоблины, мать вашу!

– Гоблины, гоблины, мать вашу, мать вашу, – радостно закивал Зовущий, щёлкая своёю страшной челюстью, как капканом.

– Слышь, и мать нашу знает! Во-о-т суки-и!..

– Суки, суки, – повторил гоблин и добавил. – Тудыть его налево! – Чем вообще привёл Мамиконова в дикий восторг.

– Ах, гад! Ах, падла! По нашему базарит!

– Я больше, чем уверен, что их научил Пашка, – заметил Сергей. – Больше некому. К тому же он пьян, как сапожник.

Гоблин действительно пошатывался, как клен на ветру меж трёх дорог.

– Ну тогда идём! – продолжал орать Мамиконов. – Чего мы стоит?! А-а-а… извини!!! Ты в следующий раз меня посильней тыкай, можешь даже в зубы врезать! Ей богу, не обижусь и сдачи не дам!

– Как же… – усомнился Сергей, поглядывая на его квадратные плечи и бицепсы, которые заметны были даже под скафандром, – ладно, там видно будет.