Колодин спросил, как бы между прочим:

— У вас на родине есть такие башни?

Пардеро скептически покосился на техника:

— Хотите поймать меня на слове? Если бы я знал, меня бы здесь не было.

Он вернулся к созерцанию башни:

— И где живет коннатиг?

— Его апартаменты в шпиле. Неровен час, он и сейчас там стоит, смотрит в окно. Опять же, скорее всего нет. Никогда не угадаешь. Понятное дело — на планетах Скопления полно отщепенцев, воинствующих диссидентов, мятежников и просто сумасшедших, приходится принимать меры предосторожности. Наемный убийца может приехать на Нуменес, например, под личиной пациента, страдающего амнезией — или даже в состоянии непритворного беспамятства, но запрограммированный выполнить ужасные инструкции при встрече с коннатигом.

— Я безоружен, — возразил Пардеро. — И я не убийца. Меня от одной мысли об убийстве дрожь пробирает.

— Любопытная реакция! Ее необходимо учесть. На мой взгляд, ваши психометрические данные исключают наклонность к насилию. Что ж, даже если вы убийца, сегодня осуществить кровавый замысел вам не удастся — сомневаюсь, что коннатиг пожелает нас принять.

— Но мы сюда приехали, чтобы с кем-то встретиться, не так ли?

— Да. Нас ожидает демософист по имени Оллав, имеющий доступ ко всем библиотекам данных и устройствам для сортировки и сопоставления информации. Весьма вероятно, что сегодня мы узнаем, как называется мир, где вы провели большую часть жизни.

Как обычно, Пардеро рассмотрел вопрос с нескольких сторон:

— И что со мной будет после этого?

— Возможны как минимум три варианта, — осторожно ответил Колодин. — Вы можете остаться в госпитале и продолжать лечение — хотя Рейди, на мой взгляд, не проявляет оптимизма. Вы можете смириться со своей участью и попытаться начать новую жизнь. Или вы можете вернуться на родную планету.

Пардеро промолчал, и Колодин деликатно воздержался от дальнейшего обсуждения.

Вагончик на магнитной подушке доставил их к основанию ближайшей опоры, откуда пропорции башни уже не поддавались сравнительной оценке — оставалось лишь ощущение подавляющей массы и непревзойденной смелости проектирования.

Колодин и Пардеро зашли в прозрачную кабину лифта — море и берег острова провалились вниз.

— Первые три палубы и шесть нижних прогулочных террас отведены туристам. Здесь они проводят целые дни, находя всевозможные способы отдохнуть и развлечься, как самые невинные, так и более экзотические — по своему усмотрению. Желающие могут безвозмездно ночевать в комнатах с непритязательной обстановкой, а за умеренную плату предлагаются более роскошные номера. Постояльцы заказывают привычные блюда или пробуют произведения знаменитых поваров со всех концов Скопления и даже из других частей Галактики — опять же по минимальным ценам. Ежедневно прибывают и уезжают многотысячные толпы любопытствующих — такова воля коннатига. Теперь мы поднимаемся мимо административных ярусов — здесь правительственные учреждения и управления двадцати четырех легатов коннатига... А вот и Кольцо Миров — над ним Антропологический колледж, куда мы и направляемся. Оллав — в высшей степени компетентный специалист. Посмотрим, что ему удалось выяснить.

Они вышли в вестибюль, выложенный голубой и белой плиткой. Чуть наклонившись к черному диску на стене, Колодин произнес имя демософиста. Оллав не замедлил явиться — темноволосый человек непримечательной наружности с землистым задумчивым лицом, длинным тонким носом и глубокими залысинами над узким лбом.

Оллав приветствовал прибывших неожиданно глубоким басом и провел их в кабинет, отличавшийся спартанской простотой обстановки. Когда посетители сели, Оллав занял место за столом и обратился к Пардеро:

— Насколько я понимаю, вы не помните свое детство?

— Детство и почти всю остальную жизнь.