Саша вошел в кухню, открыл полку, откуда достал мазь. И до чего тоскливо стало. Так и застыл с банкой в руках. Чего ради он живет? Ни семьей никогда не обзаведется, ни друзьями, ни даже просто знакомыми.

– Ты чего такой кислый? – раздался голос брата. – Кому тут и нужно кукситься, так это мне.

– Тебе то как раз не надо, – сжал склянку, что аж по стеклу поползли трещины. – Ты был прав, Маше лучше вернуться домой.

– Так, так, так, – опустился на стул. – Упаднические настроения, вид побитой собаки, в глазах вселенская печаль. Маня не пригласила к себе под шторку? – усмехнулся.

– Знаешь, – развернулся к нему. – Хочешь правду? – а глаза вспыхнули оранжевым светом.

– А давай! – хлопнул ладонью по столу. – Рубани правду матку, братан!

Саше хотелось все ему высказать, хотелось сказать, что его поганый характер толкнул жену на измену, но потом подумал подумал и передумал. Ближе брата все равно никого нет. И после столь тяжелого развода Леша приехал именно к нему, а не отправился в какой нибудь Тай.

– Придурок ты, – и вышел из кухни.

– Ну, это не новость, – произнес чуть слышно. – Н да, что то в нашем теремке совсем тухло.

Вдруг до ушей донесся тихий голосок Маши, она вышла из ванны и пока шла к лестнице, все ойкала и айкала. Зашиблась, видимо. И тут уж ее вины нет.

– Ты там целая? – Леша выглянул из кухни.

А девушка лишь метнула в него злобный взгляд и еле еле, цепляясь за перила, зашагала наверх. Только сейчас Леша заметил, как в доме чисто. Сразу столько пустого пространства появилось. У него то дома за порядком всегда Лина следила. Что сказать, медведи не слишком чистоплотные, им бы побольше всего нужного натаскать в «берлогу», а уж как оно и где лежать будет, не суть. Тогда же Леша заметил проблемы самого дома. На крышу то обратил внимание сразу, а теперь увидел и прохудившиеся полы, и рассохшиеся местами стены, оконные рамы кое где повело. Зимой все эти дефекты дадут о себе знать.

– Саш, – Маша села на кровать, взяла в руки мазь, – я, кажется, сильно спину потянула. Теперь даже повернуться не могу. Ты намажешь мне?

– Спину?

– Да. Извини, правда, я бы тебя не стала напрягать, но не дотянусь просто.

– Лучше я Леху позову, – как то грустно усмехнулся. – Пусть он намажет.

– А, – и так обидно стало, – тогда я как нибудь сама. Не надо его звать.

– Не подумай чего, я бы с радостью. Но, помнишь, что рассказал тебе там, внизу? У меня проблемы с самоконтролем. А ты красивая девушка и если дотронусь, в общем… не хочу рисковать.

– Вот в чем дело, – улыбнулась уголком рта. – Спасибо, что объяснил. Я и так чувствую себя здесь лишней, навязалась к вам… со своими проблемами.

– Перестань, – все таки подошел к ней, присел на корточки. – Ты себе не представляешь, как я рад, что в нашей избушке появилась девочка Маша.

– Правда? – и залилась румянцем.

– Истинная. Так что? Зову Лешку?

– А у него с самоконтролем все в порядке?

– Да, в этом будь уверена.

– Ну, хорошо. Зови.

И Саша покинул спальню, а через пять минут в проеме возник Леша. Он стоял босиком в драных джинсах, причем драных не по моде, а просто от износа, в какой то старой растянутой майке с опухшими глазами, носом, губами, даже правое ухо сейчас неестественно топорщилось в сторону. Маша чуть не засмеялась, вовремя взяла себя в руки, да и спину прострелило, когда набрала воздуха в легкие.