– Какая проницательность, – встала со стула и забылась, насупила на больную ногу, отчего тут же вскрикнула. – Черт! – и плюхнулась обратно.

– На меня не смотри, я твои семьдесят кило таскать на себе не буду. Зови вон, Санька. Пусть он пупок надрывает.

– Я вешу всего пятьдесят семь! – искренне возмутилась такой дерзости.

– А выглядишь на все семьдесят. Килограмм.

На что Маша прищурилась, но смолчала, все таки сама к ним свалилась на голову. И коль нравы нынче таковы, что каждый сам за себя, то смысл ждать особого отношения? Не выгнали, уже хорошо. И вообще, Маша поймала себя на странности, почему то она не боится этих двоих, хотя после пережитого стоило бы. У нее подругу институтскую в юности чуть беглый армеец не изнасиловал, так девчонка после этого от мужчин шарахалась несколько лет подряд, да и по сей день смотрит на противоположный пол с подозрением. А тут, словно знает братьев уже сто лет в обед.

Так, надо как то забраться на второй этаж. После разговора с бабушкой голова разболелась и ногу начало дергать. Посмотреть бы, что хоть там, под бинтами. Не хватало еще гангрены для полного счастья. Но Саша ушел, а второй чихать хотел на ее страдания, так что, Маша докатилась на стуле до лестницы, после чего на одной ноге кое как допрыгала до второго этажа. Как же хорошо оказаться в постели, пусть и в окружении хаоса, главное, мягко, тепло и ноженьку можно уложить повыше. Но прежде надо посмотреть, что к чему. Девушка, закусывая губы и закатывая лаза от боли, размотала таки бинт. Вдруг по дому прокатился жуткий визг, отчего Леша подлетел на диване и уже через секунду с выпученными глазами стоял в комнате незваной гостьи:

– Что случилось? – уставился на нее.

А у той вся кровь от лица отлила, она смотрела на свою ногу с диким ужасом в глазах. И правда, нога выглядела не очень. Черно синяя от стопы до самого колена, а места проколов сочились то ли лимфой, то ли еще чем.

– Это гангрена! – Маша залилась слезами. – Мне теперь ногу отрежут!

– Да не реви ты, – вдруг вся спесь с Леши сошла, он подошел к девушке, присел на корточки и принялся осматривать раны, даже принюхался, что вызвало недоумение Маши. – Все с твоей лапкой хорошо, – коснулся кожи около одного из проколов. – Просто время нужно, чтобы раны затянулись. Сашка как вернется, еще раз намажет мазью, а пока лежи так, принимай воздушные ванны.

– Оказывается ты не такой и вредный, – попыталась улыбнуться.

– Я вредный. Так что, на мой счет надежд не питай. Не прояви братец свою гражданскую позицию, я б тебя давно сплавил куда подальше.

– И чем же я тебе так насолила? Оскорбила, будучи в обмороке?

– От вас одни беды. Вот не успела появиться, уже создала всем проблемы. И орешь как сирена, аж уши заложило.

– Ну, извини. Меня дикие мужики еще никогда не кусали. Разве что собака бешеная, но это было в семь лет.

– А вот с этого места поподробнее. Бешеная собака кусала?

– Да, – Маша опустилась на подушку, сложила руки на груди, точно на тот свет собралась, – соседи притащили дворнягу с улицы, ни проверять не стали, ни прививать, ничего. А у псины оказалось бешенство, вот она и цапнула меня, когда я возвращалась с мамой из школы. Помню, сразу в больницу повезли, раны зашивали, уколы болючие ставили. Кошмар.

– Ага, вот оно что… теперь многое прояснилось.

– Что именно?

– Да ничего, иммунитет у тебя выработался. В том числе и к бешеным мужикам, – нехотя усмехнулся. – Спи, пока есть возможность.

– Благодарю, Алексей, – прикрыла глаза. – Вы так добры.

И Леша спустился на первый этаж, а через пару минут вернулся Саша.

– Где Маша? – тут же принюхался и недобро глянул на брата.