– Я люблю больше всего в жизни детей. Со взрослыми я сама чувствую себя школьницей, – призналась она прорабу. – Учительницей мечтала стать. А тут вдруг призыв комсомола – на стройки ехать. И знаете, услышала я это по радио – и мысль у меня вроде вспыхнула: «А что, если и мне поехать?» Я сначала даже испугалась такой внезапной мысли, прогнать ее старалась. Да куда там! Разве прогонишь собственные мысли? Встретила я, помню, свою подружку, одноклассницу, да и призналась ей. Вот, говорю, и хочется поехать на Дальний Восток, и боязно. Решительная она. Обняла она меня. «Маша, говорит, милая, и со мной такое же творится! Поедем, поедем… И чтоб на самый Дальний Восток!» Посмеялись мы, и весело нам стало и так радостно – куда весь страх пропал. Подали мы заявление. А с нами за компанию еще четверо. В училище наше заявление как снег на голову. Ведь мы же выпускники были и назначение получили. Вызывают нас на педсовет. «Вы все продумали?» – спрашивают. «Все, все», – отвечаем. «Так вы же учителя, а не строители!» – «А мы, говорим, сами на пустом месте и химический комбинат построим и школу. А потом детей учить станем в ней». И такой счастливой нам показалась мысль – самим построить школу, самим и учить в ней, – что мы непременно мечтали приехать в глухое место, в тайгу…

Увлеченная воспоминаниями, Маша недовольно встречает посетителей. Ввалились целой толпой штукатуры – шумные, веселые.

– Баста! Один дом закончили. Ну-ка, что мы там заработали?

Маша взяла у бригадира наряды, раскрыла «Единицы норм и расценок» и начала подсчитывать.

– Братцы! – восклицали штукатуры. – В этой цифири шею сломать можно.

– Это же так просто, – смущенно поясняла Маша. – Сначала нужно определить норму времени, потом выработки, а потом уж и расценки.

– Хо-хо! Ничего себе простота, – смеялись ребята.

Заработок у них получился высокий; довольные, они, уходя, говорили:

– Хорошо считаешь. С получки конфет купим.

Потом пришел бригадир разнорабочих, бровастый сумрачный крепыш, которого звали все на участке Серганом.

– Где прораб? – спросил он строго.

– Где-то на участке. А что?

– Ну вот, он где-то по участку бродит, а у меня рабочие отказываются землю копать.

– Почему?

– Определить надо категорию грунта.

– Ну что ж, пойдемте. – Маша встала из-за стола.

– А ты умеешь? – недоверчиво спросил Серган.

– Посмотрим.

Маша пришла на площадку, где копали ямы под столбчатый фундамент будущего дома. Она осмотрела несколько ям – грунт был глинистый, плотный, вперемешку с крупными булыжниками.

– Ну что ж, четвертая категория, – авторитетно сказала Маша. – Давайте проставлю в наряде.

Рабочие, удовлетворенные, загомонили.

– Ишь ты, – с довольной усмешкой заметил Серган. – Где ж ты обучалась этой премудрости?

«Где я обучалась? – думала Маша, возвращаясь в контору. – Вот здесь… Мало ли чему он обучил меня».

В конторе Маша снова вспоминает, как они ехали в тот вечер с Булкиным по лесной дороге. И как она все рассказывала ему про мать и про сестренку Нинку. И снова в памяти перенеслась она в ту кабину грузовика, и слышится ей свой неторопливый ровный говор:

– Все хорошо, думала я, но как мне маму известить? А вдруг она не поймет меня? Помню, застала ее в огороде. Подошла к маме, она склонилась над грядкой.