— Перестаньте болтать о чести, — отрезал Заум. — Вы ничем не лучше нас.

Кастиллиган, улыбаясь, кивнул:

— На деле я уже давно раскрыл душу полиции.

— Имена ваших сообщников?

— Август Вей, Пайгер Симзи.

— Кокур Хеккус сам не участвовал в деле?

Кастиллиган неожиданно оскалился. И решил отделаться от заданного вопроса:

— Бросьте вы, зачем вообще вспоминать такие имена. Мы говорим о реальной жизни.

— Мне казалось, вы говорили о золотых звездах для досрочного освобождения?

— Я говорил о золотой звезде для моего досье, а не для надгробной плиты! — отрезал Кастиллиган.

— Предположим, — небрежно заметил Заум, — что с вашей помощью мы повязали Кокура Хеккуса. Можете представить, какую чудную звезду вы заработаете? Да мы выберем вас почетным директором МПКК.

Кастиллиган моргнул, задумчиво пожевал губу:

— Вас наняли отыскать Кокура Хеккуса?

— Пока нас никто не нанимал, но мы хотим выставить его на аукцион и заработать целое состояние. Не менее пятидесяти пяти планет мечтают узнать, какого цвета у него потроха!

Кастиллиган обнажил ровные белые зубы в неожиданной дерзкой ухмылке:

— Ну, честно говоря, мне нечего скрывать: я не знаю ничего, что могло бы повредить Кокуру Хеккусу. Он такой, какой есть, знаете ли, и я к этому не могу ничего добавить.

— Где он сейчас?

— На Краю Света, я полагаю.

— Он работал с вами в деле Аудмара?

— Нет, разве что под чужим именем. Честно говоря, я никогда не видел его самого. Мне всегда только передавали тем или иным хитрым способом: «Роб, сделай это!» или «Роб, сделай то!». Он очень скрытное создание, этот ваш Хеккус.

— В прежние времена вы грабили музеи и замки. Зачем?

— Затем, что мне за это платили. Он желал редкостей и желал, чтобы храбрый Роб грабил музеи. Давненько это было. В зеленой юности, образно говоря.

— Как насчет похищений? Во скольких вы участвовали?

Кастиллиган скорчил постную мину:

— Я бы не хотел говорить о том, что может испортить мое досье.

— Ладно. О скольких вы знаете?

— В последнее время — о четырнадцати. Я имею в виду последний месяц.

— О четырнадцати?

Кастиллиган радостно улыбнулся:

— Да, дело идет с размахом. Я спрашивал себя: зачем и для чего? Но я не таков, чтобы читать мысли Кокура Хеккуса. Без сомнения, ему, как и всем нам, нужны деньги.

Заум искоса глянул на Джерсена и выключил микрофон. Джерсен спросил:

— Что он еще знает о Кокуре Хеккусе?

Заум передал вопрос. Заключенный раздраженно скривился:

— Вы слишком вольно играете моей жизнью. Предположим, я сообщу вам что-нибудь такое, что повредит Кокуру Хеккусу, — будьте уверены, я ничего такого не знаю, но предположим, — неужели вы думаете, что Кокур Хеккус будет мягок со мной? Он проникнет в тайные уголки моей души и покарает меня теми страхами, болезнями, кошмарами, которых я боюсь больше всего. Человек должен заботиться о своей шкуре, если он этого не сделает сам, на кого ему рассчитывать?

— Нет нужды говорить вам, что все, что вы скажете, останется между нами и никогда не станет известно Кокуру Хеккусу, — ровным голосом заявил Заум.

— Ха! Это вы так считаете. Сейчас рядом с вами сидит человек, я видел, как вы глядели на него. Откуда мне знать, может, он и есть Кокур Хеккус?

— Вы сами не верите в это.