Перемена настроения Хаатера не внушала оптимизма. Только что он казался сумасшедшим, а теперь был поразительно спокоен и вежлив. Даже усадил гоэту, прислонив её к гробу. Устроившись рядом, Хаатер достал нож и вынул из ножен меч - так, чтобы при случае мгновенно пустить его в дело.

 - Так как? - напомнила о себе гоэта. Она колебалась: закричать или сидеть тихо? Сомнения разрешил нож, приставленный к груди, и напоминание Хаатера о прямой пропорциональности жизни и молчания.

 - Помощник, - пожал плечами убийца. - У меня есть знакомые и в Следственном управлении, и в свете, но тут сработали деньги. Когда увидел тот поцелуй, сразу понял, где больное место господина Главного следователя. Не сомневаюсь, власти уже вычислили моё местонахождения. Куда бы я ни подался, без магии далеко не уйти. А тот славный тёмный волшебник сам в бегах... Обидно! Но я заранее заготовил козырь. Тебя. Выследил, а потом заманил в ловушку.

 - Так заказчик с приворотом - это от вас? - сокрушенно пробормотала Эллина. Ей хотелось надавать себе тумаков за непроходимую беспечность.

 Хаатер рассмеялся:

 - Дважды умница! Ему было велено нанять именно тебя.

 - Но он же свидетель...

 - И что с того? Меня в Сатии теперь каждая собака знает. Так что сидим и ждём Ольера ли Брагоньера. Если я верно рассчитал, твою жизнь он поставит выше правосудия. А там уж всё в руках Сораты. Думаю, меня она любит больше. Зато будете вместе. Вместе и навсегда, как и говорят при свершении священного обряда брака.

 - Простите, я не знаю вашего имени, господин...

 - А нам знакомиться не зачем, - резко ответил Хаатер и ухватил Эллину за волосы. От неожиданности та вскрикнула и испуганно закрыла глаза: показалось, убийца кулаком ударит её по лицу. Но он этого не сделал. Пучок волос под его напором окончательно развалился, запутавшиеся в прядях шпильки царапали кожу. - Зубы заговорить пытаешься? Моя мать тоже хорошо работала языком. Шлюха, родившая меня неизвестно от кого! Все вы одинаковы, и жалости к вам не будет.

 Гоэта истошно закричала, когда Хаатер рывком поднял её за волосы и рванул с шеи шнурок с накопителем. Потом обчистил карманы, забрав все документы.

 - Я, кажется, просил не кричать.

 Оплеуха обожгла лицо. Камень-печатка разодрал кожу, прочертив дугообразную царапину.

 Эллина вновь притихла, пытаясь вспомнить хоть какое-то заклинание, для которого не требовались руки. Увы, таковых она не знала.

 На время оставив гоэту в покое, Хаатер достал огниво, чиркнул и сжёг документы. Оставшаяся без опоры Эллина рухнула на колени и разрыдалась. Было жаль и себя, и разрешения на работу, которое до весны не восстановишь. Но всё это имело значение только, если она останется жива.

 Всхлипы гоэты Хаатера не раздражали: он занимался делом. Принёс камень, лопату, ящик с инструментами и завозился у гроба. Передвинул его вплотную в краю одной из могил, снял крышку, воткнул рядом лопату...

 Время тянулось медленно, мучительно медленно.

 Наступила ночь, уже прохладная, августовская. На небе зажглись первые звёзды. С каждой минутой их становилось всё больше, а сами они - ярче.

 Где-то протяжно выли волки, и будто бы смеялись мьяги.

 Эллина покосилась на Хаатера - тёмный силуэт в тусклом свете луны. Спокоен и не боится.

 - Комедия скоро начнётся, принцесса, - наконец произнёс он и встал вплотную к гоэте. Нож упёрся в горло. - Молись, если ещё веришь в Дагора и Сорату.

 Хаатер едва успел договорить, когда кладбище озарили вспышки магических светлячков.

 Надежда расправила крылья в душе Эллины, и она, позабыв о ноже, изо всех сил завопила: "Он здесь!". За это пришлось поплатиться дыханием и, кажется, трещиной в ребре - бить Хаатер умел.

 Первыми показались судебные маги, но замерли, услышав окрик Хаатера:

 - Стоять, или она умрёт.