Аполлон был столь же прекрасен, сколь и ужасен. Я осознал это до того, как Геката рассказала мне все. И еще: Аполлон был искусственным созданием, машиной!

— Мы превзошли себя в своем тщеславии, — голос Гекаты звучал печально, задев нужные струны в глубине моего сердца. — Наши предки были людьми. Мы пользовались едиными стандартами красоты. Вероятно, мы сошли с ума, ведь мы создали Аполлона таким сильным… а потом он уничтожил нас. Много лет назад произошла великая битва, которая длилась целое тысячелетие, и теперь моя раса погибла. Мертвы все, кроме меня, Гекаты, и Аполлон бродит по руинам нашего мира. Теперь он должен умереть. Перед тем как он убил последнего бога, Гефеста, нашего величайшего мастера, тот соткал руно для разрушения Аполлона. Руно может убить его, и Аполлон знает это. Но ни один бог, никто из моей расы не отважится надеть руно. Смерти я не боюсь, но умереть и оставить в живых Аполлона — означает окончательное поражение. Я не могу умереть, пока не уничтожу его… Надевай руно, Язон. Ты знаешь, что должен сделать.

Да, я знал.

Мельком взглянув на Цирцею, на мою возлюбленную с белым, как алебастр, нечеловеческим лицом, красными губами, удлиненными зелено-жгучими глазами, я встретился с ней взглядом, а потом отвернулся, пошел навстречу Аполлону.

15. Музыка моря

Я увидел лицо, сверкающее вдали, прекрасное, как может быть прекрасна только машина, холодная, лишенная эмоций машина, живая машина, которая знала о приближении своей гибели.

Я шагнул вперед, еще раз шагнул… а потом лицо растаяло в ослепительном блеске, словно исходящем из самого сердца солнца. Аполлон вроде бы был недоволен своей силой, но я почувствовал ужасный жар, меня обдало потоком сверкающего пламени.

Я улыбнулся про себя, зная: жар Аполлона обоюдоострое оружие. К тому же я знал, как использовать руно. Гефест научил Язона пользоваться им. Аполлон-машина был бессилен перед руном.

Гефест хорошо знал свойства полупроводников и источников атомной энергии. Машину-Аполлона могла разрушить только машина. Руно предназначалось как раз для этого. Аполлон черпал свою энергию из солнечного света, из мельчайших элементов, составляющих луч солнца. Его энергии достаточно, чтобы поглотить огромный город.

Он нежился в солнечных лучах. Светило изливало золотистые струи света, которые текли сквозь тело Аполлона, а излишек энергии машина-бог рассеивала в воздухе сверхмира богов.

Руно могло впитать в себя всю энергию Аполлона. Но даже Аполлон не мог переварить всю энергию руна. Геката, я думаю, черпала свои силы из других источников, поэтому она не хотела рисковать, надев руно. Только человек мог надеть его и при этом остаться живым.

Руно ожило на моих плечах, его золотые колечки вибрировали. Я прикоснулся к ним, и они прилипли к ладони, словно Гефест сделал руно вчера, а не несколько тысячелетий назад. Машина повиновалась мне.

Я снял руно с плеч, раскрутил его и метнул, метнул через сияющее пространство туда, куда я не мог смотреть без боли в глазах.

Хотя руно было обжигающе горячим, в сиянии Аполлона оно выглядело черным пятном. Без предохраняющего волшебства Гекаты мы должны были бы уже давно испариться под ударами неописуемых лучей, которыми поливал нас Аполлон.

Сверхраса в стремлении к чему-то великому создала себе погибель. Аполлон-машина уничтожил ее с помощью чудовищного огня.

Руно прилипло к чему-то.

В то же мгновение у Аполлона появилась аура, но в таком огне ничего не могло существовать.

Как я могу рассказать, что случилось потом? Как я могу описать, как умер Аполлон?

Я запомнил бледное лицо любимой Цирцеи, отдаляющееся от меня. Темно-красные губы, приоткрытые в крике, который я так и не смог услышать. Холм, на котором мы стояли, исчез.