– Ваше императорское величество, – спокойно поклонилась Атарашики. Ну и я вслед за ней.

Будь ты хоть сто раз Аматэру, старый друг или ближайший соратник, к императору нужно всегда обращаться подобающе. Исключением является только родня, да и то не вся, а лишь ближайшая.

– Садись, Атарашики, – улыбнулся император. – Не тот у нас возраст, чтобы ноги напрягать.

Разогнувшись, подошли к креслам, на которые указывал государь. Уселась только старуха, я же примостился рядом, так как мне никто садиться не предлагал. Будь это кто угодно, кроме императора, и я бы оскорбился. Мне бы пришлось оскорбиться, так как я наследник и мужчина, но из нас двоих игнорируют именно меня, в то время как Атарашики привечают. Но император… он как Аматэру для всех остальных, ему прощается очень много. Причем не из-за титула, а из-за его рода. Одного из древнейших в мире, да. Титул же дает другие преференции, не меньшие, чем возраст рода. А уж если сложить и то и то… В общем, мне оставалось стоять рядышком со старухой и не отсвечивать.

– Здравствуй, Ата-тян, – улыбнулась ей жена императора. – Как здоровье?

– Отлично, Митико, – ответила Атарашики. – Как ни странно, отлично.

Присевший рядом с женой император произнес:

– Праздник в честь пополнения рода закончился. Эмоции устоялись. Поэтому я не могу не задать этот вопрос: почему он? Что такого в этом мальчике?

– Сила, воля, дух, – не раздумывая ответила Атарашики. – Пусть он и рожден Сакураем, в жилах которого течет кровь Бунъя, но я увидела в нем то, что характерно для Аматэру.

– И все? – удивился император. – Я понимаю, что это немало, но прости меня за эти слова, Атарашики – твой род на грани, и приведенных доводов маловато.

– Само собой, он еще и умён. А также не находится под чьим-то влиянием, – пожала плечами старуха.

– Все равно… – произнес он в задумчивости, проведя рукой по подбородку, и, посмотрев наконец в мою сторону, спросил: – Ну а ты? Что ты можешь сделать для Аматэру? Наши роды́ как младший и старший братья, и я сильно переживаю за младшего родственника.

Мне не понравились его слова и тон. Такое впечатление, что он не за младшего брата переживает, а за любимого хомячка. Ну или если ближе к реальности – за редкий экземпляр в своем зоопарке.

– Возрождение рода даже не обсуждается, ваше величество. Вопрос в том, что я буду делать дальше.

– Сильные слова, – покивал император. – Может, у тебя и план уже есть? – усмехнулся он. – Хоть какой-нибудь.

– Конечно, ваше величество, – слегка поклонился я, после чего продолжил, не вынуждая его поторопить меня с пояснением: – Первым делом собираюсь договориться о проведении еще одного ритуала принятия в род, дабы в случае моей смерти на этом все не закончилось. Думаю, Абэ Джунко пойдет нам навстречу.

Что государь, что его жена буквально замерли после моих слов. А через три секунды отмерли. Митико нахмурилась и потерла лоб, а император произнес:

– Ты сумел меня удивить, мальчик. Полагаю, это твоя идея? – спросил он меня, переведя при этом взгляд на Аматэру.