Генри Каттнер. Маскарад
— Вот видишь, — с горечью сказал я, — начни я рассказ таким образом, и любой издатель с ходу завернет его… — Ты слишком суров к себе, Чарли, — вставила Розамонд. — …сопроводив отказ вежливыми заверениями, что это вовсе не значит, будто рассказ ничего не стоит. Но вообще-то история довольно натянутая. Медовый месяц. Близится гроза. Зигзаги молний полосуют небо. Дождь льет ручьем. А здание, к которому мы направляемся, наверняка психиатрическая клиника. Когда мы постучим старомодным дверным молотком, послышится тяжелое шарканье шагов и какой-нибудь отвратительный старый дурак впустит нас в дом. Он очень обрадуется нашему визиту, но когда начнет рассказывать о вампирах, рыщущих по округе, во взгляде его будет насмешка. Сам он в такие бредни не верит, но… — Но почему у него такие острые зубы? — рассмеялась Розамонд. Мы поднялись на полуразрушенную веранду и постучали в дубовую дверь, представшую перед нами в свете молний. Потом еще раз. — Попробуй молотком, — сказала Розамонд. — Не стоит нарушать традиции. Я постучал старомодным дверным молотком, и послышалось тяжелое шарканье. Мы с Розамонд переглянулись, недоверчиво улыбаясь. Она была так красива! Мы с ней любили одно и то же, прежде всего — необычное, и потому нам было так хорошо вместе. А потом дверь открылась, и на пороге появился мерзкий старый дурак, державший в обезображенной ладони керосиновую лампу. Похоже, он вовсе не удивился. Впрочем, лицо его покрывала густая сеть морщин, и прочесть по нему что-либо было трудно. Крючковатый нос торчал этаким ятаганом, а небольшие зеленоватые глаза странно сверкали. Меня удивило, что волосы у него были густые и черные, и я тут же решил, что он похож на мертвеца. — Гости… — произнес он скрипучим голосом. — Не много бывает у нас гостей. — И вы, конечно, голодаете между визитами, — пошутил я и втащил Розамонд в коридор. В нем воняло плесенью, и точно так же несло от старикашки. Он захлопнул дверь перед порывом яростного ветра и проводил нас в гостиную. Входя, мы раздвинули портьеры, украшенные кисточками, и внезапно оказались во временах королевы Виктории. Старик был не лишен чувства юмора. — Мы не едим гостей, — пояснил он. — Просто убиваем и забираем деньги. Но добычи в последнее время так мало! Он рассмеялся гордо, словно курица, у которой до срока вылупились пятеро цыплят. — Меня зовут Джед Карта, — сказал он. — Картер? — Карта. Садитесь и грейтесь. Я разведу огонь. Мы промокли до нитки. — У вас не найдется, во что переодеться? — спросил я. — Если это вас интересует, мы уже несколько лет супруги, но по-прежнему чувствуем себя грешниками. Наша фамилия Денхем, Розамонд и Чарли Денхем. — Так это у вас не медовый месяц? — Карта казался разочарованным. — Это второй медовый месяц, причем куда приятнее первого. Идиллия, верно? — обратился я к Розамонд. — Точно, — согласилась она. — В этом что-то есть. Жена у меня хитрая. Единственная женщина, к которой я не испытываю ненависти за то, что она умнее меня. Она действительно красива, даже если выглядит мокрой курицей. Карта разводил огонь в камине. — Когда-то здесь жило много людей, — сообщил он. — Правда, они вовсе не хотели этого. Они были безумны. Но сейчас здесь психов нет. — Вот как? — протянул я. Он управился с камином и зашаркал к двери. — Принесу вам что-нибудь надеть. |
