— Это было просто. Конечно же, ты врал Вильяму. У меня много недостатков, Томас Джозеф Донован, но в постели я кое-чего стою!

— Разумеется, дорогая, — проговорил он с ухмылкой. — Господи, как же я люблю тебя… эй, поосторожнее с рубашкой! Я как-никак ранен, не забывай об этом!

— Я слышал выстрел! Томми? Ты где, малыш? — Дули в одной рубашке, едва прикрывавшей его худые ноги, ворвался в комнату, размахивая над головой пистолетом, и Томас поспешно шагнул вперед, загородив собою Маргариту на случай, если пистолет в руке его друга вдруг выстрелит. — Ого! — воскликнул ирландец, едва не наступив босой ногой на тело Лейлхема. — Но тебе следовало бы подождать меня, парень. Что я теперь скажу Бриджет? А, я тебя спрашиваю? Что я храпел в своей постели, пока ты тут разыгрывал из себя героя? Ты ранен? Отлично! Так тебе и надо за то, что ты тут развлекался без меня.

Маргарита едва не прыснула, мгновенно попытавшись спрятать смех за кашлем — как раз в тот момент, когда в комнату вошли сэр Гилберт с Финчем, — но вдруг посерьезнела, вспомнив, что Вильям сказал про Марко.

— Донован… Марко! Мы должны сейчас же пойти в Лейлхем-холл.

— Зачем, сестра моего сердца? Разве только полюбоваться, как он славно горит? А, Донован, я вижу, вы меня не разочаровали. Сейчас я унесу его отсюда.

При первых же звуках голоса Марко все тут же обернулись. Друг детства Маргариты, живой и невредимый, стоял у двери, выходившей в сад, выглядя в этот момент в своей красной, с пышными рукавами рубахе и цветастом платке на голове настоящим князем Египта.

Оставив Томаса, — рана его была поверхностной и в сущности он не нуждался в ее сочувствии, — Маргарита быстро пересекла комнату и кинулась цыгану на грудь.

— Вильям сказал, что ты мертв!

— Он попал не в меня, сестра, а в Джорджио. А одного выстрела явно недостаточно для того, чтобы свалить этого мальчишку. Занимаясь его раной, я и упустил графа. — Марко подошел к безжизненному телу. Мгновение он бесстрастно смотрел на Вильяма, затем плюнул в него.

— Это за Джорджио. А это, — он пнул тело, — за меня.

Он повернулся с улыбкой к Томасу.

— Джорджио предлагает вам подумать насчет цыганской свадьбы. В качестве выкупа за нашу сестру ему бы хотелось получить двух коз и одну жирную свинью. Он считает, что за пулю в плечо ему кое-что причитается. Дырка маленькая, но он все же настаивает. Три козы и одна жирная свинья… Я? Я прошу только позволить мне станцевать разок с моей сестрой напоследок.

У Маргариты защипало глаза, и она обратила затуманенный взор на Томаса, не зная, как он отнесется к подобной идее.

— Сэр Гилберт? — вопросительно проговорил Томас. — Вы согласны с предложением Марко? Возможно, сейчас и не совсем подходящий момент просить руки вашей внучки, но мне бы очень хотелось взять ее в жены.

— Пожалуйста, дедушка, — взмолилась Маргарита. — Не думай, ты не останешься один. Донован сказал мне, он будет очень рад, если ты навестишь его в Филадельфии. Ты можешь жить там сколько пожелаешь… и потом ты увидишь настоящих индейцев. Финч тоже может поехать, если хочет.

— Не поддавайся на ее уговоры, сынок, — сказал сэр Гилберт Томасу. — Жить с ней ой как нелегко. — Старик повернулся к Финчу в поисках подтверждения своих слов, и дворецкий, ухмыльнувшись, согласно кивнул. — Она своевольна, упряма, капризна и, к тому же, еще и колючая как еж.

— Ах ты, противный старикашка! — воскликнула Маргарита под громкий хохот Томаса. — Придется мне на пару недель сократить твою ежедневную норму джина.