Прошло ещё время, и я привыкла думать о таких людях и о себе так: у меня после сотрясения мозга появилось свойство видеть основные особенности человеческого характера. Ну, говорят, например, так: "ах ты собака!" или "свинья, ты и есть свинья!" А если это на самом деле так? И я просто-напросто так образно вижу внутреннюю сущность отдельных людей? Или людей отдельной категории?.. Правда, вопросом, почему вижу именно людей категории "гиены", тоже задавалась. Но на это ответить трудно. Гиены - по своей природе падальщики. Правда, у них есть ещё одна особенность, так что... Может, эти люди из тех, кто налетает на беспомощных и беззащитных? И всё же странно во всём этом только одно: почему же я вижу только гиен? Или остальные характеры мне, треснутой свалившимся мешком по голове, недоступны?

Правда, долго я так не думала. Больше старалась тренироваться, чтобы ужастиков вместо обычной головы не видеть и не шарахаться. И дотренировалась.

В тот вечер я в кладовке перебирала мешки с пряжей, оттаскивая пакеты с шерстью и мохером на дальние полки. Май заканчивался, и тёплую пряжу спрашивали всё меньше. Хватало и того, что оставалось пока на полках.

- Лидка! - зашипела Аделия, всунувшись в кладовку. - С этими сама разговаривай! Там дамочка с телохранителями!

Благо что беспорядок в кладовке оставался (Аделия привычно воротила нос от мало-мальской работы и берегла свои пухлые ручки) не на глазах покупателей, я немедленно бросила мешки и пакеты и поспешила в магазин.

Сначала не поняла. Потом сердце привычно замерло.

У вертушки с пряжей стояла худенькая женщина в изящном костюме. Даже не худенькая - хрупкая. И вся какая-то такая, что, глядя на неё, я почувствовала странное впечатление её нездешности. Изысканная фарфоровая статуэтка. А потом обратила внимание, что вошла-то она в сопровождении двух амбалов. И как глянула на них... Ох ты... Меня передёрнуло. Гиены! Оба!.. Они стояли у небольшой лестнички в наш магазин и тупыми, свинячьими глазками следили за каждым движением женщины... Сжав кулаки, я успокоилась и пошла к покупательнице.

- Что мы вам можем предложить? - приветливо сказала я. - Что вы ищете?

Она обернулась - и профессионально-приветливая улыбка мгновенно слетела с моего лица. Таких людей... не бывает... Потрясённая, я ничего не могла сделать с собственным лицом, с отчаянием и восторгом разглядывая нереально прекрасные черты этого ангела. Печальные, миндалевидные прозрачно-синие глаза заглянули мне в душу. Сияющая собственным светом, словно прозрачная, кожа лица казалась написанной художником-акварелистом, а не настоящей, не материальной. Поразительной формы губы чуть вздрогнули, когда незнакомка тоже перестала улыбаться мне.

Я опомнилась вовремя. И машинально сделала то, что делаю, чтобы не видеть жутких свинячьих морд. Сфокусировала взгляд на точке чуть ниже её рта. На нижней линии подбородка. Снова подняла глаза. Нет, она и так осталась хороша, но уже более... по-земному. Синеглазая шатенка склонила голову набок, будто пытаясь прочесть что-то в моих глазах, и негромко сказала:

- Я люблю вязать шали на спицах. Знаю, сейчас поздно для них, но я очень мёрзну.

Я подошла ближе и крутанула витринку, чтобы её глазам предстали мохер и ангора. Стараясь не глядеть на странную покупательницу, выдавила из себя:

- Желаете метраж побольше? Или предпочитаете пряжу для крупного вязания?

Мороз по коже, когда она протянула руку и длинные пальцы (само совершенство!) нежно коснулись мотка. Помедлив, она сказала:

- Я возьму немного вот этой пряжи. Пока. - Она оглянулась на меня, словно испугалась, что я не разрешу этого сделать. Глаза и растерянные, и умоляющие. И в то же время какие-то пытливые, будто она старалась разглядеть во мне нечто. - А потом, когда довяжу, приду сюда ещё раз. Вы... не возражаете?

Диссонансом в это хрупкое и трепетное ворвался рык одного из телохранителей, какой-то хрипло-рыхлый и насморочный:

- Долго там ещё?!

Даже Аделия, сидевшая у кассы, терпеливо дожидаясь, когда можно будет выстучать торговый чек, вздрогнула.