– А потом тоже будет не время, потому что ее высватает кто-нибудь другой, – прервал его Вшебор. – Король мой и государь, сегодня или завтра – иначе нельзя.

Казимир стоял в нерешимости, не зная, как ему поступить, когда вошел Трепка за приказаниями на завтрашний день. Король с облегченным сердцем обратился к нему.

– Мой старый друг, – сказал он Трепке, – замените меня и от моего имени замолвите слово за моего верного слугу, которому я был бы рад отплатить за его преданность мне.

Трепка не понял сразу, в чем дело, и с изумлением переводил взгляд с короля на юношу, но тут Вшебор в коротких словах объяснил ему свою просьбу.

Старик слегка нахмурился.

– Эх вы, молодые! – сказал он. – Храбро сражаетесь, но в голове у вас не все в порядке… Теперь, когда надо спасать страну, вы думаете о девчонках…

– А если ее возьмет кто другой, а я жить без нее не могу! – возразил Вшебор.

Старик пожал плечами.

– Кто же может взять у тебя это сокровище? – спросил он.

– Томко Белина увивается около нее. Он останется здесь с родителями, а меня не будет!

– Томко. Он идет с нами, – возразил Трепка. – Вы видите, что он ради девчонки не забывает службы королю и нашему делу.

Вшебор несколько смутился.

– А я все-таки прошу, – прибавил он упрямо, – хоть бы он и шел с нами, я хочу иметь согласие родителей и тогда охотно пойду на войну. Казимир стоял молча. Трепка взглянул на него.

– Согласны ли вы на это, милостивый государь? – сказал он.

– Сделайте это для него, чтобы у него было спокойно на сердце, – печально отозвался король. – Не откладывайте…

Вшебор схватил старика за руку.

– Государь и отец мой…

Трепка рассмеялся добродушно и, видя его волнение, низко поклонился королю и вышел вместе с Вшебором.

– Что же это? – буркнул он в дверях. – Какой я сват, когда у нас даже полотенец нет с собой.

Они направились во второй двор.

Старый Спытек занимал по-прежнему то место, которое он сам себе выбрал среди больных и калек. Только ложе его было лучше убрано и окружено сосновыми ветками. Он уже лежал, но не спал еще, у ног его стоял на коленях верный Собек. Остальные раненые или спали уже, или пошли в лагерь попрощаться с уходившими утром товарищами.

Заметив подходившего к нему Трепку, который ухаживал за ним во время болезни, Спытек приподнялся на локте.

– Что же, разве уже едете? Пришли проститься?

– Нет, я еще не прощаться пришел, – отвечал старик, подойдя к нему и оглядываясь на Вшебора, который тоже подошел ближе. – Я пришел к вам послом от короля.

Спытек беспокойно заворочался и поднял свой окровавленный глаз.

– От короля ко мне? Что же хочет от старого калеки милостивый государь?

– Он желает, чтобы вы ему дали доказательство своей преданности его воле, – сказал Трепка. – Не имея, чем вознаградить свое рыцарство, он желает, чтобы вы заплатили долг за него.

Спытек, не понимая, к чему клонится речь, широко открыл рот, а лоб его нахмурился.

– Не смейтесь над старым калекой, – сказал он.

– Не время для насмешек, – отвечал Трепка. – Вот перед вами тот, кому вы должны заплатить королевский долг – Вшебор Долива!

Спытек, очевидно, догадался, и грозные морщины перерезали его лоб; от охватившего его гнева он только шевелил губами и долго не мог произнести ни звука.

– Что же я ему дам? У меня у самого ничего нет! – вскричал он.