– Ну, что-же – с Богом! Я позволяю, я желаю вашей крови, но кровь не вода, если уж вашей милости так не терпится! Идите!

Вшебор, слегка смущенный, повернулся, узнав по голосу старого Белину, который стоял за ним.

– У вас кровь горячая, – закончил старик, – вот как набьют вам шишек, так она у вас остынет… Идите, если желаете, но глупости не делайте.

– И пойдем! – воскликнул Долива, срываясь с места. – Видит Бог, я сдержу слово. Я не на ветер говорил и исполню все, что задумал. Пусть же и те, что соглашались идти со мной, сдержат обещание.

Тогда все, которые вызывались с ним раньше, закричали:

– Идем, идем, – говори, когда?

– Когда? – смеясь, возразил горячий Вшебор. – А зачем нам откладывать? Ночь темная, как и нужно, сверху не каплет, чернь полегла уже спать. Почему же сегодня – хуже, чем завтра?

Белина, стоя позади, внимательно слушал.

– А что бы вы не говорили, – пробурчал он, – что у Белинов не хватает мужества, то с вами пойдет и Томко.

От дверей послышался бодрый, веселый голос.

– Я готов идти!

Вся кровь закипела у Вшебора, он бросился к дверям, за ним – другие, побежали в конюшню к коням, потом в горницы – надеть кафтаны и меховые колпаки, подвязать к поясу меч, найти копье; тут же советовались, брать или не брать с собой щиты, запастись ли на случай топорами или оставить их в покое, – топор уже и в то время начинал выходить из употребления. Каждому предоставлено было одеваться и вооружаться по собственному усмотрению; так все и сделали, кто больше всего полагался на меч, взял с собой меч, а кому было удобнее действовать секирой и молотом, тот привязывал их сбоку. По всему двору, как молния, разнеслась весть о вылазке. Кто-то побежал с этой вестью наверх, на женскую половину, где девушки еще сидели у огня за пряжей: здесь поднялся страшный плач и ропот. Белиновой очень не хотелось отпускать сына, но она не смела вступаться, так как это была воля мужа. Бедная женщина всплакнула потихоньку и отошла к стороне вытереть слезы. Расплакалась и Здана, увидев слезы матери: жаль ей было и брата, и Мшщуя, хоть она и не хотела признаться в этом. Мшщуй Долива пленили сердце хорошенькой девушки. Случилось это совершенно для нее незаметно. Он старался подружиться с нею, чтобы через нее добраться до Каси. Здана взглянула на него, засмеялась, заболтала, и между ними завязалась дружба, а теперь они уже поглядывали друг на друга так, как будто из всей этой дружбы успело вырасти другое чувство. Чем же был виноват бедный Мшщуй? Кася даже и не смотрела на него, а эта не боялась ни взгляда, ни разговора, ни веселого смеха; да и трудно сидеть в осажденном замке.

Катя Спыткова так перепугалась и расплакалась, что чуть не выдала матери свою тайну. Она вместе с Зданой выбежала даже на мост, чтобы увидеть Томка в полном рыцарском наряде. Бедняжка совсем потеряла голову и только потом, опомнившись, крадучись вернулась назад. Но ее счастье Спыткова мать, занятая повествованием о собственной жизни, не заметила отсутствия дочери.

В неожиданной вылазке приняли участие, кроме Доливов, двенадцать охотников, молодец к молодцу, крепкая, сильная, горячая молодежь, хорошо вооруженная и не боявшаяся идти, хотя бы против тысячи, а к черни относившаяся с пренебрежением и смотревшая на вылазку, как на охотничью прогулку. Все шли спокойно, со смехом и радостью в сердце. У ворот все уже было готово к тому, чтобы осторожно отворить их и быть настороже, чтобы вовремя впустить назад, если бы за осажденными была погоня.

Собек, который, должно быть, никогда не спал, подошел к маленькому отряду и дал дельный совет. Кони врагов паслись обыкновенно ночью около стога сложенного сена, который находился в некотором отдалении от костров.