Потом он снова склонился надо мной, а я запустила пальцы в его густые волосы. На ухо он бормотал мне что-то по-русски, затем завладел моим ртом. Ему понравилось, когда я сосала его язык, так что я повторила этот трюк...
Он зарычал прямо во время поцелуя и вжал бёдра между моих ног. На этот раз боли не было, но я застонала. Он чуть вышел, затем погрузился ещё глубже. И это было...
Increíble! Я воскликнула:
- Да-да! Más, Máxim!
Опираясь на локти, он начал совершать резкие толчки. Чёрные волосы были в полном беспорядке после моих рук, глаза полузакрыты. Когда он смотрел на меня сверху вниз, брови были сведены на переносице, словно я его озадачивала.
- Из-за тебя я теряю контроль.
Неужели он, как и я, опьянел от страсти?
- Не хочу, чтобы ты сдерживался, - околдованная им, задыхаясь произнесла я.
Он прищурился, словно я бросила ему вызов - или просто использовала дежурное выражение, отстранился, затем обрушился на меня с такой силой, что у меня дух вышибло.
Но мне нравилась его мощь, этот напор.
- И это всё, Ruso?
Он снова поднялся на колени и обхватил мои бёдра.
- Это была разминка, - казалось, каждая мышца в его теле напряглась, когда он дёрнул меня на себя, одновременно подавшись вперёд.
- А! - вскрикнула я, приподнимаясь навстречу очередному толчку. Он напирал на меня; я встречала, и каждый раз мой клитор оказывался под давлением. Как только мы синхронизировали наши движения, он взял такой темп, с каким меня не трахали ещё никогда.
Трах тысячелетия? Скорее - миллионолетия! Я едва сдерживалась, балансируя на самой границе оргазма.
- Такая тугая, - проревел он, стиснув зубы и работая бёдрами.
Ay, Dios mío, а он умел двигаться! Бицепсы бугрились, когда он насаживал меня на себя. Твёрдые пластины грудных мышц изгибались под кожей с выступившей испариной.
Вид того, как трудится его тело, уже приближал меня к кульминации.
Ему тоже нравилось наблюдать, он не отрывал взгляда от моей подпрыгивающей груди.
Напряжение, накопившееся внутри меня, уже готово было прорваться - если он и дальше будет совершать такие длинные глубокие толчки. Уже близко... близко...
С грубым, словно гравий, акцентом, он проскрежетал:
- Мне нравятся твои сосочки, твои грудки, твоя тесная киска. И то, как ты смотришь на меня своими поразительными глазами. Тебе нравится смотреть, как я тебя трахаю?
- Да! Máxim, ты доведёшь меня... до... сумасшедшего оргазма!
- Блядь. Блядь.
Его член разбух так, как, казалось, было уже невозможно!
- Не могу сдерживаться! Мой член сейчас просто взорвётся! - Черты лица его стали жестче, будто он испытывал боль. Его тело замерло.
Нет-нет-нет! Продолжай двигаться!
Выражение страдания на лице исчезло, уступив место экстазу, когда он начал кончать. Он откинул голову назад и зарычал в потолок, гортань напряглась, сухожилия натянулись, словно струны. Он яростно ударил бёдрами, потом ещё раз, взревев:
- Это... охуенно!
Эти сумасшедшие толчки довели меня до пика.
- Да, да, ДА! - кричала я, в глазах всё поплыло. Спина выгнулась, грудь скользнула по его мокрой от пота коже.
- Блядь! Я чувствую тебя! - пока я сжимала его изнутри, он пролепетал, - твоя жадная киска выдаивает мой член. Ты получишь всё - а-а-а! - до последней капли!
Жар. Влага. Восторг.
Это длилось и длилось...
Когда больше принять было уже невозможно, он вошел в меня последний раз. Из его груди вырвалось длинное удовлетворённое рычание. Глаза закрылись, и он упал на меня сверху.
Я безвольно лежала под ним, раскинув в стороны руки и ноги. Застонала, когда внутри шевельнулся член; он рыкнул, когда мои стенки снова сжали его ствол.
Словно нашим телам всё было мало.
Он уткнулся мне в шею, кольнув дыханием влажную кожу. |