— Я приложу все усилия для содействия спасателям "Немезиды"

— Тогда компания "Тризен интертеймент" будет основана. Инженер как видишь, и название уже придумал. Но у меня для тебя новости не только о Тризене.

— Вот как? Только второй день как губернатор, а сколько людей вспомнили обо мне.

— А сколько еще вспомнят. То ли ещё будет, Джим. С мной связались господа Матиз и Занеф. Ты помнишь о таких? — улыбнулась женщина.

— Еще бы! Этих господ мне не забыть до конца моих дней. И чего они хотят?

— Реабилитации, ни больше не меньше и выплаты им компенсации.

— Вот как! — Джим искренне удивился наглости пиратов. — А компенсацию-то им за что?

— Они сообщили мне, что ты был их командиром и должен отвечать вместе с ними. Но, раз ты стал губернатором, то и они считают себя невиновными. А компенсация — за арестованные счета в банках.

— И что ты им ответила? Это в твоей компетенции решать такие вопросы как у министра внутренних дел.

— Обещала скорый суд и приговор без всякого снисхождения. А насчет тебя заявила, что за незаконное вживление матрицы памяти, им светит еще один строк помимо срока за пиратство, если ты подашь официальную жалобу и потребуешь открыть новое дело.

— Ну, эту жалобу я подавать не стану, — Ханнер подошел к женщине ближе. — Я хотел бы…

— Джим, — она отстранилась от него. — Не забывай, что мы во дворце, а не в моей квартире.

— Мне и не дают об этом забыть ни на минуту. Будь проклято это губернаторство.

— Кстати, мне сказали, что к тебе заходили Феликс и Диана. Это так?

— Да. Они приходили попрощаться.

— Прощаться? Так они улетают с Бейда? Куда?

— Этого они мне не сказали. Но улетают навсегда. Ни он, ни она больше не желают служить Бейду. Они даже не хотят ждать денег, которые им были обещаны. Сама знаешь, сколько будут раскачиваться наши финансисты. У Дианы Ли остались средства от отца. Она его единственная наследница.

— Но разве Свен Ривз мертв?

— Нет, но его приговорят к пожизненному заключению, а это по нашим законам равносильно смерти….

…Доктор Блюмингейм, даже не смотря на свою помощь в локализации "космической чумы" и изменение внешности, был арестован и помещен в тюремный замок.

Его старые товарищи Занеф и Матиз с распростертыми объятиями встретили его на пороге камеры. Им теперь предстояло ответить перед судом по обвинениям в пиратстве. А эти обвинения имели солидную доказательную базу.

— Вы отлично выглядите, док! Вашему новому телу можно только позавидовать! Но придется нам расплачиваться за неправедно нажитое состояние! — Матиз был ему рад, словно родному отцу.

— И не подумайте, что мы вас заложили, док, — вставил свое слово Занеф. — Мы бы никогда не назвали вашего имени, но они и сами все узнали и приперли нас к стенке железными уликами.

— Говорил же я, что не стоит оставлять в живых свидетелей там на Аргуне, — снова заговорил Матиз. — Но вы миндальничали и твердили мне о гуманности и сострадании к ближнему. Вот теперь и ждите благодарности за это со стороны Суда.

Блюмингейм сел на тюремные нары и произнес:

— Я же вас предупреждал, чтобы вы были поскромнее, и не швырялись так деньгами! Вот не транжирили бы деньги, не сидели бы сейчас здесь, а отдыхали бы где-нибудь на благословенной Мелии.