Ведь именно Генка разработал ту блестящую операцию по устранению Добрынина в ресторане после экзаменов. Блестящую, если не считать того, что она провалилась с треском. Теперь достаётся всем по полной: и ему, и командиру гвардии, который там всем заправлял.

— А откуда мы с командиром могли знать, что княжич Тверской влезет за Добрынина? — попытался парировать Геннадий, которому уже всё равно. — Ты ведь в курсе, что его там быть не должно было. Да и вообще, любой нормальный на месте княжича туда бы не полез!

— Да это ты, похоже, тупой, а не Мишаня! — зашипел граф, размахивая руками так яростно.

На пол полетело всё: бокалы, бумаги, даже семейная реликвия — серебряная чернильница, которую берегли со времён бабушкиных интриг. Среди грохота и погрома глава Рода втолковывал сыну суть Тверского Рода. Объяснял, что у тех даже в гербе честь прописана крупными буквами, и никто из них драк не избегает и страха не знает. В общем, те ещё любители помахать кулаками.

— Род того князька всегда лезет в стычки и заслуженно носит звание боевого! — ревел отец. — А ты умудрился на них нарваться, щенок паршивый! Ты хоть представляешь, во сколько мне обошлось выкупить наших людей из их плена⁈

Граф пригладил растрёпанные волосы и устало плюхнулся в кресло напротив. Рука его шарила в поисках портсигара, будто тот мог спасти ситуацию.

— Батя, ты же сам говорил, что тебе плевать на деньги и на тот Род, а главное — достать Добрынина, — Гена заёрзал на кресле, как на электрическом стуле.

— Вот и прикончи его наконец, раз взялся! — выплюнул граф, выпуская густой клубок дыма. — Докажи, что не совсем бесполезен!

Он раздражённо застучал ногой, как будто проверял, не провалится ли пол под тяжестью их проблем.

Повисла тягостная тишина. Отец с сыном молча сверлили друг друга взглядами, словно дуэлянты. Оба понимали: если с Добрыниным не разобраться поскорее, им придётся туго.

До него могли добраться и другие сильные Рода: те ещё стервятники, соберутся в стаю, чтобы вытрясти долги до последней монеты. А если сунется какой-нибудь имперский Род, то тягаться с ним, всё равно, что драться с поездом. Правда, имперских Родов хватает, и они могут меж собой переругаться из-за выгоды, как голодные псы из-за кости.

Но Генка понимал: крупные семьи с имперской кровью влезут не ради денег. Им бы справедливость восстановить, да по чужим шеям пройтись. И тогда платить придётся не Империи, а самому Добрынину, под присмотром свыше.

— Отец, я работаю над устранением Добрынина, — вздохнул Гена, потирая глаза. — Но пока он сидит в академии, ничего не поделать. Только безумец пошлёт туда наёмного убийцу, ведь академия под защитой самого Императора.

— А ты найди такого психа, кто пролезет туда, и проверни всё дело так, чтобы к нам следы не вели. Что, всему тебя учить нужно? — граф, успокаиваясь, понизил свой голос.

Гена кивнул, и тут в кабинет, словно по расписанию, влетела графиня. От неё несло дорогим парфюмом, а зелёное бархатное платье сидело так, что даже статуи пытались втянуть животы. Она оглядела погром, улыбнулась, и перевела взгляд на мужа с сыном.

— М-да… Чувствую, денёк обещает быть весёлым. Надеюсь, вы тут не поубиваете друг друга, потому что сейчас приедет моя мама на обед, — промолвила она.

— Пошла к чёрту эта карга! Так ей и передай, — прорычал граф, сжимая бокал так крепко, что тот треснул. — Улыбаться я не собираюсь ради гостеприимства. У нас, если ты не заметила, проблем по горло.

— Все твои проблемы только в твоей голове, дорогой, — усмехнулась супруга, покачав головой.

Граф прожёг её взглядом, словно надеялся, что она испарится на месте.