— И вовсе я не журналист… С чего ты это взял? — паренёк быстро захлопнул свой блокнот.

Забавно было увидеть эмблему в виде пера и надпись: «Кружок юных журналистов» на обложке его блокнота.

— Ох ты ж! — спохватился он и быстро засунул блокнот в рюкзак.

— Почётно, что такой храбрый задохлик, как ты, решился на это, — похвалил его, хотя бы за смелость. — Ты ещё сделай фатальную ошибку и попробуй взять интервью у моей сестры.

— Так я уже пытался, — тяжко вздохнув, покраснел бедолага. — Она меня так далеко послала, и с такими угрозами, что я до сих пор в себя прийти не могу.

Хм… Не может прийти в себя? Ранимая натура. Зря он тогда пошёл в журналисты. Даже в аристократической среде это хобби не особо популярно среди тех, кто дорожит своей жизнью.

— И это всё? — удивился я. — Как-то не похоже на неё. Подобрела, что ли?

— Ну, она ещё добавила что-то вроде: «Чеши отсюда, пока ноги целы!»

Вот теперь я узнаю Машу. Кажется, она перечитала весь словарь уличного сленга. Только вот зачем ей это перед поступлением в элитную академию? Хотя, может, решила попрактиковаться на будущих жертвах. Бедный парень, даже не догадывается, что это было её мягкое предупреждение.

Сестра моя, если честно, человек неплохой, но с тараканами в голове. Одна из её причуд — диковинная манера общения, а вторая — святая уверенность, что она должна меня во всём защищать. Со вторым, правда, наш Род постарался. Они почему-то меня жалеют и считают, что раз мой ранг силы такой низкий и ничего мне в жизни не светит, то я изо всех сил стараюсь пробить свой потолок, зная, что это невозможно.

Эх… Знали бы они правду!

— Прекратите отвлекаться на занятиях! — неожиданно взвизгнула Маргарита Сергеевна, и ледяной шарик прицельно впечатался в лоб будущего журналиста.

— Ой! — поморщился очкастый, прикладывая ладонь к ушибу. — За что, Маргарита Сергеевна? Почему только меня? Я же не сам с собой говорил!

Вот же любитель перевести стрелки! Решил меня подставить? Ладно, трогать его не буду, а то чихну, и он развалится на молекулы. Просто слегка припугну.

— Повтори-ка, что ты сейчас сказал? — произнёс я, нахмурив брови, глядя на заморыша в очках.

Этого оказалось достаточно, чтобы он побледнел. Быстро собрал свои вещи и пересел подальше, стараясь слиться с окружающей обстановкой.

— А вы не переживайте так, Артемий, — строго произнесла Маргарита Сергеевна, и жилка на её шее нервно дёрнулась. — Добрыня свою долю наказания тоже получит.

— Маргарита Сергеевна, не стоит этого делать, — попытался я пожать плечами. — Я всё равно не почувствую ваши маленькие шарики.

Кажется, я неудачно выразился. Но что сказано, то сказано. Зачем в меня ледышками швырять? Эффект, как от гороха об стену.

— У-у-у… Он явно напрашивается, — прошептал один из одногруппников, и по аудитории пронёсся гул.

Кто-то даже присвистнул, предвкушая развязку. Но веселье быстро оборвалось — Маргарита Сергеевна стукнула журналом об стол так, что все притихли. Её взгляд стал ледяным, а на ладони медленно начала формироваться здоровенная глыба льда.

— Маленькие, значит… И не почувствуешь? — её голос был тихим, но от этого ещё более зловещим.

Тут-то до меня и дошло, что она могла понять мои слова двусмысленно. Хуже разгневанной женщины может быть только разгневанная женщина с комплексами по поводу… размера её груди.

— Чёрт, Артемий, что ты натворил? — прошептал я, бросив взгляд на журналиста, который старательно делал вид, что его здесь нет. — Наша преподша сейчас взорвётся.

— Это ты про меня? П-преподша? — её глаз дёрнулся.