|
Слышит ли он, как крутится кассета магнитофона? - думал Рендер. - А если слышит, то знает ли, что это такое и для чего служит? Если так, собака, без сомнения, скажет Эйлин; Хотя та и сама знает об этой общепринятой практике, но ей может не понравиться, что Рендер рассматривает ее случай как лечение, а не как механический адаптационный процесс. Он поговорил бы с собакой частным образом насчет этого, если бы думал, что это что-то даст. Он внутренне улыбнулся и пожал плечами. - Тогда я сконструирую элементарный фантастический мир, - сказал он наконец, - и введу вам сегодня кое-какие базисные формы. Она улыбнулась. Рендер посмотрел вниз, на миф, скорчившийся рядом с ней и вывесивший язык через частокол зубов. Он тоже улыбается? - подумал Рендер. - Спасибо, - сказала она. Зигмунд поколотил хвостом. - Вот и хорошо. - Рендер положил сигарету. - Сейчас я достану "яйцо" и проверю его. А в это время - он нажал незаметную кнопку - немного музыки может подействовать расслабляюще. Она хотела ответить, но увертюра Вагнера смахнула слова. Рендер снова прижал кнопку. Настала тишина, и он сказал: - Ох-ох. Думал, следующий Распай. - И он коснулся кнопки еще дважды. - Вы могли бы оставить Вагнера, - заметила она. - Я люблю его. - Не стоит, - сказал он, открывая шкаф - я бы воздержался от этой кучи лейтмотивов. В кабинет вкатилось громадное яйцо, вкатилось бесшумно, как облако. Когда Рендер подтянул его к столу, он услышал тихое ворчанье и быстро обернулся. Зигмунд как тень уже метнулся к его ногам и уже кружил вокруг машины и обнюхивал ее, напружинив хвост и оскалив зубы. - Полегче, Зиг, - сказал Рендер. - Эта машина не кусается и ничего плохого не делает. Это просто машина, как, скажем, кар, телевизор или посудомойка. Мы ей воспользуемся сегодня, чтобы показать Эйлин, как выглядят некоторые вещи. - Не нравится, - громко сказала собака. - Почему? Зигмунд не ответил, вернулся к Эйлин и положил голову на ее колени. - Не нравится, - повторил он, глядя на нее. - Почему? - Нет слов. Пойдем домой? - Нет, - ответила она. - Ты свернешься в углу и вздремнешь, а я свернусь в машине и тоже вздремну... или вроде этого. - Нехорошо, - сказала собака, опуская хвост. - Иди, - она погладила собаку, - ляг и веди себя как следует. Зигмунд пошел, но заскулил, когда Рендер затемнил окна и коснулся кнопки, трансформирующей его стол в сиденье оператора. Он заскулил еще раз, когда яйцо, включенное теперь в розетку, раскололось в середине и верх отошел, показывая внутренность яйца. Рендер сел. Его сиденье начало принимать контуры ложа и наполовину вдвинулось под консоль. Рендер сел прямо - ложе двинулось обратно и снова стало креслом. Он коснулся стола, и половина потолка отошла, изменила форму и повисла в виде громадного колокола. Рендер встал и обошел яйцо. Распай говорил о соснах и тому подобном, а Рендер достал из-под яйца наушники. Закрыв одно ухо и прижав микрофон к другому, он свободной рукой играл кнопками. Лиги прибоя утопили поэму; мили дорожного движения перекрыли ее; обратная связь сказала: "...сейчас, когда вы просто сидите и слушаете меня и ничего не говорите, я ассоциирую вас с глубоким синим, почти фиолетовым". |
