|
Вниз. Он плыл. Прочь от всего мира. Прочь от удушающей нехватки интенсивности, от избалованности благосостоянием, от убийственной поступи вынужденных развлечений, рубящих досуг, как Гидру. Летя вниз, он чувствовал сильное желание оглянуться через плечо, не создал ли мир, оставшийся позади, грозное воплощение его самого, тень, которая погонится за ним, Рендером, поймает и утащит обратно в теплый и хорошо освещенный гроб в небе, где он будет лежать, отдыхать и беседовать с алюминиевым приводом, управляющим его волей, и с гирляндой чередующихся токов, успокаивающих его дух. - Я ненавижу тебя, - выдохнул он сквозь стиснутые зубы, и ветер унес его слова; затем он засмеялся, потому что всегда анализировал свои эмоции, как сущность рефлексов, и добавил: - Беги, Орест, безумец, преследуемый фуриями... Через некоторое время склон стал более пологим. Рендер достиг низа трассы и остановился. Он закурил и пошел обратно на вершину, чтобы снова спуститься по причинам нетерапевтическим. *** В этот вечер он сидел перед камином в большом помещении, чувствуя, как тепло пропитывает его усталые мышцы. Джил массировала ему плечи, пока он разыгрывал Роршаха. Он потянулся за блестящим стаканчиком, который тут же был выхвачен у него звуком голоса, донесшегося откуда-то через холл Девяти Сердец. - Чарльз Рендер? - сказал голос (только это прозвучало как "Шарльс Рундер"). Его голова тут же дернулась в том направлении, но в его глазах плясало слишком много остаточных изображений, чтобы он мог выделить источник зова. - Морис? - спросил он. - Бартельметц? - Угу, - пришел ответ, и затем Рендер увидел знакомое лицо, посаженное прямо на плечи, на красный с синим мохнатый свитер, безжалостно натянутый на винный бочонок. Человек пробивал себе путь в их направлении, ловко обходя разбросанные лыжные палки, сваленные в кучу лыжи и людей, которые, подобно Джил и Рендеру, пренебрегали стульями. - Вы еще больше потолстели, - заметил Рендер. - Это нездорово. - Вздор, это все мышцы. Ну, как вы, что у вас нового? - он посмотрел на Джил, и она улыбнулась ему. - Это мисс Де Вилл, - сказал Рендер. - Джил, - уточнила она. Он слегка поклонился и, наконец, выпустил большую руку Рендера. - ...А это профессор Морис Бартельметц из Вены, - ярый последователь всех форм диалектического пессимизма и весьма замечательный пионер нейросоучастия, хотя, глядя на него, этого не подумаешь. Я имел счастье быть его учеником. Бартельметц кивнул, соглашаясь с ним, принял фляжку, которую Рендер достал из пластиковой сумки, и наполнил до краев складной стаканчик. - Ага, вы все еще хороший врач, - сказал он. - Вы сразу же диагностировали случай и дали правильное предписание. На здоровье! - Дай бог не последнюю, - сказал Рендер, наливая себе и Джил. Они сели на пол. Пламя ревело в громадной кирпичной трубе камина, кряжи обгорали по ветвям, по сучьям, по годовым кольцам. Рендер подкладывал дрова. - Я читал вашу последнюю книгу года четыре назад, - небрежно сказал Бартельметц. Рендер кивнул. - Вы занимались в последнее время какой-нибудь исследовательской работой? - Да, - ответил Рендер, - отчасти. - Он взглянул на Джил, которая дремала, прижавшись щекой к ручке огромного кожаного кресла. |
