Я отсалютовал собеседнику и пригубил из бокала золотистую жидкость. М-да… Вот это я понимаю послевкусие… Коньяк действительно оказался превосходным.

— Вижу, вам понравилось, — удовлетворенно кивнул Волконский-старший и поставил свой бокал на стол. — А теперь давайте с вами поговорим серьезно, Павел.

— Давайте…

Вот, чую, сейчас настоящий Волконский нарисуется.

— Знаете, — взгляд моего собеседника, который тот не отрывал от меня, стал задумчивым. — Я действительно никогда не испытывал к роду Черногряжских злобы или ненависти. И тот факт, что наказание, выпавшее на его долю, было не совсем адекватным, я тоже прекрасно понимаю. Поэтому, когда клеймо изгоя было снято, я искренне порадовался за вас, — Евгений Сергеевич тяжело вздохнул, и его взгляд стал строгим. — Однако же, я вынужден вернуться к разговору о Варваре.

Судья сделал паузу, вновь разлив коньяк, и на этот раз я сделал глоток побольше. Сам же Волконский лишь немного пригубил из бокала.

— Развлекаться я своей дочери не мешаю, так как что-то запретить ей практически нереально. Но брачный союз между Вами и Варварой невозможен, — продолжил чуткий родитель. — Примите это как данность. И тут дело даже не в вас. Дело в том, что я не хочу, чтобы моей дочери мешали учиться. И если она после академии решит выйти замуж, я уже буду рассматривать варианты. Но только тогда, Павел. Вы меня понимаете?

— Да я и не говорил никогда, что собираюсь брать её в жены, — я осторожно сообщил Волконскому чистую правду.

— Пусть так, — кивнул он. — Теперь, надеюсь, мы с вами поняли друг друга? Хотелось бы верить, что в академии вы не будете слишком докучать моей дочери. Очень вам советую установить с ней простые дружеские отношения.

Дружеские отношения? С нынешней Варварой? Видимо, мои сомнения явно отразились на лице, так как Волконский понимающе хмыкнул.

— Еще раз повторюсь, Павел, я не тиран. Зная характер своей дочери, я прекрасно понимаю, что это сложно. Но мне кажется, вы смышленый молодой человек и найдете выход из этой ситуации. Так?

— Так, — кивнул я. Нет, а что мне еще ответить? Сейчас спорить с ним глупо, а в Москве видно будет. К слову, уже знал, что никакой выход искать не буду. Да и вообще я крайне не люблю, когда на меня давят.

— За моими детьми будет пригляд, — предупредил меня Волконский-страший. — На этот раз с ней будет поступать Игорь, но я не уверен, что у него получится. Впрочем, кто знает… Дочь говорила, что у вас будет телохран?

— Да, Анна Громова, — сообщил ему я.

— Солидно, — одобрительно кивнул судья. — У моих детей он тоже будет. Но это давняя знакомая нашей семьи, и она проследит за выполнением того, о чем я сейчас сказал.

— Да ради бога, — хмыкнул я и демонстративно допил коньяк. В конце концов, столь завуалированные угрозы на меня не действовали. Зная Варвару… В общем, чувствую, будет весело.

— Я рад, что мы поговорили, — широко улыбнулся Волконский, вставая. — Наверное, уже поздно. Я вызову господина Сыромятова, он вас проводит. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что разговор должен остаться между нами.

Я лишь пожал плечами, что не понравилось моему собеседнику. Но он промолчал. Мы вернулись в зал, где нас ждали Игорь и Варвара. Волконский-старший вежливо распрощался со мной и, окинув отеческим взглядом кровинушек, сообщил, что скоро за мной придут, и удалился.

— Что он тебе сказал⁉ — буквально вцепилась в меня Варвара, когда её папаша наконец вышел.

Глава вторая

«Перед Академией»

— Ничего особенного, — улыбнулся я ее горячности. — Так, поговорили о жизни.