В глазах цвета морской волны произошло какое-то движение, словно неясный слабый проблеск улыбки. Он услышал отчаянный крик Лиры:

— Моргон! Бросай!

Руки его начали дрожать: улыбка в странных глазах сделалась глубже и яснее. Моргон, неожиданно для себя прорыдавший короткое имрисское ругательство, отвел руку назад — и метнул копье.

7

— Я еду домой, — объявил Моргон.

— Не понимаю тебя, — сказала Лира.

Она сидела рядом с ним у огня, набросив поверх рубахи стражницы светло-малиновую накидку, лицо ее носило следы бессонной ночи. Копье лежало рядом, под ее рукой. Две другие стражницы стояли в дверях, лицом к коридору, наконечники их копий в слабом утреннем солнечном свете казались двумя сверкающими точками.

— Он убил бы тебя, если бы ты не убил его. Это же так просто. На Хеде ведь нет закона, который запрещает убивать в целях самозащиты, так?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Она вздохнула, устремив на него взгляд, Моргон же уставился на огонь. Его плечо было перевязано, лицо оставалось спокойным, но замкнутым, точно запертая магическим словом книга.

— Ты рассердился на то, что я плохо тебя охраняла в доме Моргол? Моргон, сегодня утром я просила Моргол принять мою отставку и освободить меня от службы, но она отказалась.

Моргон повернулся к девушке:

— Зачем ты это сделала? Ее подбородок вздернулся.

— Затем. Ведь я не только стояла, ничего не делая, когда ты сражался за свою жизнь, — когда я наконец попыталась убить Меняющего Обличья, я промахнулась. Я никогда не промахиваюсь…

— Он создал иллюзию тишины; не по своей вине ты ничего не слышала.

— Я не сумела тебя уберечь. Это тоже просто.

— Ничего не бывает просто.

Нахмурившись, Моргон откинулся на подушки. Он молчал, Лира ждала, когда он заговорит, наконец, не выдержав долгой паузы, осторожно спросила:

— Что же, значит, ты рассердился на Дета, потому что он был с Моргол, когда на тебя напали?

— На Дета? — Моргон посмотрел на нее непонимающим взглядом. — Разумеется нет.

— Тогда из-за чего ты сердишься?

Он взял в руки серебряный кубок с вином, которое налила ему Лира, но пить не стал. Наконец он снова заговорил, медленно и мучительно, словно в этом было для него что-то постыдное:

— Ты видела этот меч. Лира кивнула:

— Да. — Недоуменная складка между ее бровями сделалась глубже. — Моргон, я пытаюсь понять…

— Едва ли это так трудно. Где-то в этом мире имеется звездный меч, и он ждет, чтобы его потребовал Звездоносец. А я отказываюсь его требовать. Я отправляюсь домой, где мне самое место.

— Но, Моргон, ведь это всего лишь меч. Тебе вовсе не надо его использовать, если ты не хочешь. Кроме того, он может тебе понадобиться.

— Он мне понадобится. — Пальцы Моргона крепко стиснули кубок. — Это неизбежно. Меняющий Обличья это знал. Он знал. Он смеялся надо мной, когда я его убил. Он точно знал, о чем я думал, а этого никто, кроме Высшего, знать не мог.

— А о чем ты думал?

— О том, что я мог бы принять имя, которое предлагают ему звезды на этом мече, и все-таки оставаться землеправителем Хеда.

Лира промолчала. Тучи закрыли солнце, и комната делалась серой от наползающих теней: подхваченные ветром листья, словно чьи-то пальцы, стучали в окно. Наконец, крепко обхватив руками колени, Лира сказала:

— Ты не можешь пойти на попятный и уехать домой.

— Могу.

— Но ты… Ты же Мастер Загадок — не можешь ты просто так взять и прекратить их отгадывать.