Она подумала, что это знак — только не была уверена, знак чего. Она придумала десятка два толкований, и все два десятка ей равно не нравились. Кусок не лез в горло, и холодная серая пустота в душе сегодня заполнилась болью. Наверное, эта боль и погнала ее к дверям Ильхата.

Замерев с поднятой рукой, Дженна поколебалась вздох-другой и решительно постучала. Ответа не было. Она собралась возвращаться — когда в груди шевельнулось тревожное чувство.

Она постучала еще раз — и вновь без ответа. Только спустя пять ударов сердца из комнаты донесся тихий голос. Что он сказал? Поди разбери.

Ильхат стоял у окна спиной к ней. Прямой, будто высеченный из камня, ровными линиями ниспадали складки одежды — вчерашней, словно Гарран и не ложился спать.

— Хаттас! — окликнула она его. Дженна назвала его так три года назад, когда они познакомились. Хат-тас, смешливое пламя… Он обернулся, и она хотела броситься к нему, прижаться к груди — и не могла. Только повторила жалобно: — Хаттас…

Он подошел к Дженне и заключил в объятия, но и в кольце его рук женщина дрожала от холода.

Она сидела на вышитых агатом подушках, и думала, что шея задеревенеет от напряжения, а лицо никогда не узнает иного выражения, кроме улыбки.

Рами наклонился и о чем-то зашептал названному отцу. Сегодня он много шутил и спорил, а порой запрокидывал голову и смеялся. От его смеха по спине Дженны пробегали мурашки.

«Он слишком много смеется, не понимая… — Дженна не закончила мысль, ее ужасно не хотелось заканчивать. — Даже если не Ильхат, остались дружки Картхиса. Они убьют Рами просто чтобы добраться до меня».

Гарран поднес к губам кубок и вылил остатки вина в рот. Когда их взгляды встретились, Дженна улыбнулась мужу.

— …Даихан Квизейр уверяет, что его род происходит от демона из царства теней, — ее сосед за столом рассказывал о происхождении древних родов, расцвечивая легенды насмешливыми и пошлыми красками.

«От какого козла произошел ты сам?» — улыбнувшись, подумала Дженна.

— Мне жаль его прародительницу, — вставил Рами. — Это все равно, что спать с быком, но в тысячу раз хуже.

Все засмеялись.

Дженна бросила короткий взгляд на сына. В противоположность Гаррану, который всегда одевался строго, Рами был очаровательно небрежен. Каштановые волосы рассыпались по плечам, узкий ручеек золотой цепочки сбегал по ключицам, увлекая взгляд в ворот распахнутой на груди рубахи. Дженна подумала, что не будь он ее сыном, она сошла бы с ума за одну улыбку на его гладком лице.

Вместо того, чтобы рассмеяться, муж широко зевнул и, потянувшись за фиником, покачнулся.

— Вы видите, как мотает хозяина. Такой прием не так просто организовать, дорогие гости! — отшутился он.

Дженна поднялась и, обойдя стол, присела меж мужем и жрецом из столицы.

— Тебе лучше пойти и поспать, — тихонько проговорила она. — Ты никогда много не пил, вот и опьянел. Да еще вымотался.

— Госпожа Дженна права, — один из гостей подался вперед и с ухмылкой добавил: — Ваше отсутствие нисколько нас не стеснит, даже наоборот. Не замучает совесть, сколько золота вы на нас потратили.

Ответом ему были одобрительные возгласы. Склонившись к уху Рами, Дженна шепнула:

— Пойду с отцом. Думаю, ты сам заговоришь гостей.

Губы сына блестели от вина, и он улыбался. Боги, как она не завидует той женщине, на которую Рами положит глаз!

Когда они выбрались из зала, Гарран соображал с трудом.