- Это одна из тех, которую я искал, - он смотрит заговорщическим взглядом на папу, который ему подмигивает. Я слишком взволнована от предвкушения, что даже не обратила внимание на их переглядывание.

Я сижу, скрестив ноги, на сидении и жду, когда заиграет первая песня в динамиках. Через несколько секунд, голос Пола из средней школы гремит в «Тэси», сотрясая деревянные панели.

- Для всех крутых рокеров здесь. Пусть ваша жизнь будет наполнена гитарными рифами и плохими барабанщиками. Поехали.

Ох, и когда вы делаете смешанную запись на кассету, вы конечно, можете записать себя, как будто вы выступаете на своей собственной радиостанции. Мы использовали эту возможность… постоянно.

Я наклоняюсь вниз, держась за живот, когда истерически хохочу о детского голоска Пола.

- Попищать немного? - спрашиваю я, по-прежнему смеясь. - Звучит, как будто ты делаешь ужасную пародию на Виктор-Виктория (комедийный музыкальный фильм о певице Виктории, которая притворяется мужчиной-трансвеститом).

- Это было круто, - гремит отец, с широченной улыбкой на лице.

Пол пожимает плечами и прибавляет громкости.

Качество поскрипывает, вероятно, из-за старых динамиков и самой кассеты, но нам нет до этого дела, после первой песни «Богемская Рапсодия» группы Queen, грохочущей из динамиков. В унисон, мы все пытаемся соответствовать сопрано Фредди Меркури, но получается только разрыв барабанных перепонок.

Папа и Пол отрываются в стиле Мира Уэйна (эксцентрическая кинокомедия), в то время, как я сижу спиной и танцую как будто я в клубе. Это по-прежнему рок, но у него все равно есть ритм, и я не думаю о голове, которая с хлопком ударяется об изголовье сидения.

Я вздыхаю, когда вспоминаю, когда моя голова в последний раз билась об изголовье. Это был парень с козлиной бородкой, которая щекотала мой подбородок, и мы никогда не переходили от небольших ласк, потому что я постоянно хохотала от вида его подбородка, но он все равно пытался меня погладить. Он очень быстро оказался за моей дверью.

Потом был мужчина-модель. Черт, он был горячим. Загорелый блондин с крошечным писюном. У нас была половая связь, но вообще-то я не могу припомнить, чтобы он доводил меня до оргазма, наверное, из-за отсутствия проникновения. На самом деле, я  думала, что невозможно иметь настолько маленький член, но блондин внес для меня новое значение - член-макаронина. В ту ночь, я наслаждалась только его мускулами, пытаясь запомнить их как можно ярче, чтобы потом использовать при мастурбации.

Неужели это было так давно? М-да, это было давно. Если бы моя вагина могла кашлять, то она бы откашляла паутину и записку: «Просто засуньте член и покончим с этим. Девочке нужна ее колбаска».

- Готовься, Марли, - кричит Пол сквозь песню.

- Что? - спрашиваю я, избавляясь от мыслей о моей одинокой вагине, и пытаюсь сообразить, что за песня играет.

«Satisfaction», Rolling Stones.

- Нет, - я трясу головой и скрещиваю руки.

- Это традиция, - настаивает Пол.

Я смотрю в окно и спрашиваю:

- Здесь даже нет ни одной машины рядом с нами

- Это традиция, - гремит отец.

- Мама никогда так не считала. Она перевернется в могиле от такой просьбы, - я беру мамину фотографию. Меня это не волнует.

- Маме никогда это не нравилось, но она никогда не отказывалась, так что не используй это в качестве оправдания, - на папином лице появляется ухмылка.

Я должна быть его маленькой девочкой! Он всегда выбирал мою сторону.

- Я не буду никому показывать свою задницу! – я вскидываю руки в воздух.

Да, вы правильно все поняли. Моя семья по очереди показывает задницу людям. Всякий раз, когда играла определенная группа во время нашего путешествия, мы должны были показать задницу кому-то проезжающему в другом автомобиле или не очень везучему автостопщику, которого мы видели первый раз в жизни.