– И ты, конечно, совершенно случайно встретился на нашем пути, – поддел приятеля Гиме, рассматривая в бинокль лошадей на поле.

Тот хотел возразить, но потом смущенно рассмеялся.

– Не хотелось бы начинать знакомство со лжи… Нет, конечно, я вас ждал. Сегодня здесь собралось все общество, и я решил, что вы непременно будете. Вы, леди МакЛеод, произвели на меня неизгладимое впечатление.

– Зовите меня Мата Хари, – попросила его красавица, глаза которой разрешали гораздо большее, – меня так звали дома, в Индии. Рада, что вы разделите наше общество. Я в Париже совсем недавно и еще не успела освоиться в этом огромном городе.

– Был бы счастлив показать его вам, – щелкнул каблуками Киперт, – но увы, сегодня вечером я уезжаю в Берлин. Что поделаешь – служба! Но в следующий раз – клянусь! – я сделаю все возможное, чтобы вы не скучали. А пока не хотите ли воспользоваться моим биноклем? Скачка сейчас начнется, и вам, наверное, будет интересно поближе посмотреть на лучших лошадей Франции.

– О, я, кажется, вижу Аполлинера, – оживился Гиме, который уже успел повернуться спиной к кругу и теперь рассматривал собравшуюся публику. – Надо бы перекинуться с ним парой слов. Хочу пригласить Гийома почитать свои стихи. Мата, ты обязательно должна его послушать… О, и графиня там же… Отлично! Если она в настроении обсуждать дела на скачках, то до старта Гран при я успею решить с ней пару неотложных дел по организации благотворительного концерта… Альфред, оставляю нашу восточную богиню на твое попечение. Головой отвечаешь, если, конечно, еще ее не потерял.

– Почту за честь, – улыбнулся Маргарете мужчина, – а голову я потерял сразу, так что извини, старина, отвечать ей не смогу. Но, думаю, у мадам не будет причин на меня обижаться.

– Это мы еще посмотрим, – кокетливо взмахнула красавица длинными ресницами. – Но я уверена, что месье Киперт не даст мне повода на него пенять.

– Альфред, если не возражаете… Меня зовут Альфред.

Она выдержала паузу.

– Альфред не даст мне повода на него пенять…

– Ну вот и славно, – Гиме помахал рукой поэту, который стоял за плечом графини Греффюль и, видимо, рассказывал ей что то веселое, потому что его собеседница сдержанно улыбалась, согласно кивая головой.

При виде подходившего владельца музея она протянула ему затянутую в перчатку руку, и тот, сняв головной убор, почтительно ее поцеловал. Аполлинер тоже пожал ему руку, и, судя по выражению их лиц и жестам, там завязался полусветский, полуделовой разговор.

– Надо же, – задумчиво проговорила Маргарета, искоса следя за своим покровителем, – графине уже за сорок, а издали выглядит моей ровесницей.

Киперт тихонечко пожал ее руку:

– Вы в любом возрасте будете выглядеть юной. Даже когда станете старушкой в чепце.

– Не смейте при мне говорить о таких ужасных вещах! – возмущенно фыркнула Маргарета. – Я никогда не буду старушкой! И вообще… Может, я умру, не дожив до сорока лет? Кто знает, как может сложиться наша жизнь. Вот вы, лейтенант кайзеровской армии, можете гарантировать, что доживете до старости?

Киперт отрицательно покачал головой.

– Мадам, это не одно и то же. Смерть – часть моей профессии, а вы лицо сугубо гражданское. Вы дарите людям красоту, а я несу смерть. Разве можно нас сравнивать!

– Кто знает… – хитро прищурилась Маргарета и, не желая дольше толковать о смерти, резко поменяла тему разговора. – Как вы думаете, какая лошадь придет первой? Готова заключить пари, что вон та, гнедая с белыми носочками. Ее жокей одет в красный камзол с белыми звездами.

– Вы хорошо разбираетесь в лошадях, – восхитился гусар, подкручивая ус.