|
Скалистые берега, состоящие из бесплодных каменистых пород и сланцев, не покрытых даже тонким слоем почвы, где мог бы вырасти кустарник, были совсем пустынны» Окрестности реки не могли привлечь ни одного человеческого существа. Здесь Фойба протекала по необитаемым местам, сдавленная крутыми берегами, словно канал, скованный гранитными стенами. В нее не впадал ни один ручеек. Ни одна птица не летала над рекой, даже рыба не водилась в ее стремительных водах. Кое-где из реки торчали высокие утесы, сухие вершины которых говорили о том, что этот бурный поток вызван недавно прошедшими дождями. В обычное время по ложу Фойбы, вероятно, струился лишь небольшой ручеек.
Однако беглецам нечего было бояться, что дерево наскочит на один из этих утесов. Оно само обходило их и проносилось мимо, оставаясь в быстрине потока. Но в то же время они не могли бы и вырваться из этого течения или замедлить скорость плывущего дерева, если бы захотели пристать к берегу, увидав подходящее место. Так прошло около часа; все это время им не угрожала непосредственная опасность. Последние вспышки молний угасали вдали. Гроза прошла, только изредка доносились глухие раскаты, словно отдаваясь в высоких слоистых облаках, уплывавших к горизонту. День занимался, и омытое ночным ливнем небо постепенно светлело. Было, вероятно, около четырех часов утра. Иштван Батори полулежал, отдыхая на руках у графа Шандора, который бодрствовал за двоих. В это время где-то на юго-западе послышался далекий выстрел. «Что это такое? - подумал Матиас Шандор. - Может быть, этот пушечный выстрел извещает об открытии какого-нибудь порта? В таком случае мы находимся недалеко от морского берега. Что же это за порт? Триест? Нет. Восток вон в той стороне, откуда встает солнце. Может быть, Пола, на южном конце полуострова? Но тогда...» Тут раздался второй выстрел, и вслед за ним прокатился третий... «Три пушечных выстрела? - размышлял Шандор. - Пожалуй, это больше похоже на сигнал, запрещающий судам выходить в море. Уж не имеет ли это отношение к нашему побегу?» Этого можно было опасаться. Наверно, власти приняли все меры, чтобы помешать беглецам скрыться на каком-нибудь судне, стоящем у берега. - Да поможет нам бог! - пробормотал Шандор. - Он один может нас спасти! Между тем высокие скалы, окаймлявшие берега Фойбы, понемногу становились все ниже, и ложе ее заметно расширялось. Однако окружающую местность еще нельзя было разглядеть. Река делала крутые повороты, и берега ее закрывали горизонт; поле зрения было ограничено - всего несколько сотен футов. Ориентироваться было попрежнему невозможно. В расширившемся русле реки, берега которой были все так же пустынны и безмолвны, течение стало значительно спокойней. Несколько деревьев, вырванных в верховьях реки, медленно плыли вниз по течению. Июньское утро было довольно прохладно. Беглецы дрожали в своей промокшей насквозь одежде. Давно пора было найти какое-нибудь убежище и обсушиться на солнце. Около пяти часов утра последние скалистые уступы исчезли, их сменили ровные плоские берега, и река продолжала свой путь по голой равнине. Теперь берега ее раздвинулись уже на полмили; здесь Фойба впадала в обширный водоем со спокойной водой, что-то вроде лагуны или озера. В глубине, у восточного берега, виднелось несколько рыбачьих лодок: некоторые еще стояли на якоре, другие, подняв паруса, тронулись в путь с первым дуновением утреннего ветерка; все это указывало на то, что лагуна соединяется с морем. Следовательно, море уже недалеко, и до него будет нетрудно добраться. Но было бы неблагоразумно просить пристанища у этих рыбаков. Если они уже прослышали о побеге из тюрьмы, им опасно доверяться: они могут выдать беглецов австрийским жандармам, которые, наверно, уже разыскивают их по всей стране. Матиас Шандор не знал, на что решиться, как вдруг дерево, на котором он сидел, зацепилось за торчащую из воды корягу у левого берега лагуны. |
