Елена поставила на стол тарелку с недоеденными закусками и ввинтилась в толпу. Я неотрывно следила за ней. Рекламщица подошла к Жанне и начала что‑то ей говорить. А та расхохоталась, влила в себя содержимое очередного бокала, потом поманила официанта и схватила с подноса полный фужер. Крестова отняла его у подруги. Златова топнула ногой. Судя по напряженным лицам, женщины стали ссориться.

Тихий звонок мобильного оторвал меня от наблюдения за ними. Номер, высветившийся на экране, оказался незнакомым.

– Слушаю, – сказала я.

В ответ раздалась английская речь. Стало понятно, что на том конце провода опять сотрудник аэропорта Джона Кеннеди.

– Ай донт спик инглиш, – бойко ответила я, – ай спик дойч энд раша. Ай фром Москва.

– Москва, Москва, – затараторил мобильный. – О, йес! Москва!

– Ай донт спик инглиш, – повторила я, – ай жить в Москве. Ай рашен вумен. Сэр! Рашен вумен но спик инглиш.

В трубке что‑то хрюкнуло, затем прорезался хриплый простуженный баритон:

– Добрый утра, товарисч Романофф.

– Здрассти, – обрадовалась я. – Что с моим багажом?

– Ваш э… э… сундук есть прибыть на место прибытия… э… э… аэропорт Москва, необходимость приехать получение сундук.

– Спасибо! – обрадовалась я. – Сделайте одолжение, подскажите, где сейчас чемоданчик?

– Москва.

– Да, поняла. Но у нас есть Шереметьево, Домодедово, Внуково, – перечислила я международные аэропорты. – Где я могу получить багаж?

– Москва. Нужен Крис Нейман. Офис босс отдела потерь всего. Сундук есть у него на склад. И клетка с птицей.

Я потрясла головой.

– У меня только одно место – коричневый прямоугольный челоман.

– О йес! Он цел, не плачьте, товарисч Романов. Птица здоров. Ноу проблем с контролем животных. То есть наш забот. Оплат за корм чиккен не надо. Когда вы увозить сундук домой?

– Если скажете, куда ехать, и сообщите часы работы, я примчусь как можно скорее, – пообещала я. – Но мне совершенно не нужна какая‑то птица.

– О йес! Аэропорт Москва, офис шесть. С восьми утра до восемь ночь. Ждем, товарисч Романофф.

Я посмотрела на большие часы на стене.

– Но сейчас девять вечера. Давайте завтра.

– О! Ноу! Ваше время бежит вперед. Есть сейчас десять утра. Служить целый день, товарисч Романофф. Ноу лить слезки, йес ехать к Нейман. Крис бережет сундук энд чиккен.

Я рассмеялась.

– Макс, это ты меня разыгрываешь? На сей раз тебе это удалось, на пару секунд я поверила, что беседую с безумным служащим аэропорта Джона Кеннеди.

– Йес, йес, аэропорт Джон Кеннеди швырнуть нам рейсом из Нью‑Йорк сундук энд чиккен, – обрадовался мужчина.

– Милый, еще год назад я могла купиться на твою очередную хохму, но теперь – нет, – отрезала я и отсоединилась. Затем увидела Эжени, которая, радостно улыбаясь, проталкивалась ко мне через толпу.

Глава 8

– Еле нашла тебя! – закричала Буданова, выныривая из людской массы. – Сунула подарок в середину кучи. Жанне столько всего надарили!

– Большое спасибо, – поблагодарила я ее.

Затем поискала глазами хозяйку вечера и увидела, как Елена, схватив Жанну под локоть, что‑то горячо говорит ей. Я решила подобраться к парочке поближе, отвернулась от Эжени, сделала шаг, но была вынуждена остановиться, потому что два официанта именно в этот момент везли мимо меня тележку с огромным блюдом, на котором возвышалась гора риса.